Падшее Просвещение. Тень эпохи

Ринальдо и Армида – пара влюбленных из итальянской эпической поэмы «Освобожденный Иерусалим» Т. Тассо. Это рассказ о первом крестовом походе, завершившемся захватом Иерусалима в 1099 г. и установлением христианского царства. Армида, красивая дева-колдунья, была послана Сатаной, чтобы сокрушить крестоносцев силой своих чар. Она стремилась отомстить Ринальдо за то, что он спас своих товарищей, которых жестокая колдунья превратила в монстров. Но ненависть Армиды обернулась любовью к красивому юноше. На картине влюбленные сидят на лоне природы, рядом с колоннами. Перед ними стоит зеркало, в котором каждый из них видит свой собственный образ в момент любви – он пылает страстью, она – гордится своей властью над ним. Но не надо забывать, что Армида – слуга дьявола. Это соблазн, направленный против христианской веры. Да, искусство рококо внешне не соответствовало идеям Дидро и Руссо, но так ли все просто? Именно Руссо отменяет концепцию первородного греха, говоря в духе пантеизма, в духе обожествления самой Природы, что последняя безгрешна и невинна, в то время как средневековые теологи считали, вслед за блаженным Августином, что Природа повинна в возникновении Зла, и она является ни чем иным, как «церковью Сатаны». А стиль рококо под кистью Буше в пасторальных идиллиях лишь оправдывает пантеизм Руссо, забывая об Августине при этом. Таким образом, происходит смена авторитетов, перепрограммирование европейской цивилизации, начатое еще в эпоху Возрождения. Философы делают это по-своему, а художники рококо – по-своему, создавая своеобразные «культурные комиксы», и страшный дьявол в этих комиксах предстает в виде соблазнительной пикантной красотки. И в этом смысле между несерьезным искусством рококо и веком философов нет никакой принципиальной разницы. А при этом вся сцена полна откровенной чувственности как результата деятельности просвещения на просторах иррациональной стихии сексуальности. Еще раз напомним читателю, что межполовые отношения в этот период рассматривались исключительно в воспитательных целях, а кокетство приобретало статус искусства соблазнения, предполагающего знание определенных техник и освоение определенных навыков, как и во всяком ремесле.

Ринальдо и Армида (1734)

Диана после охоты (1745)

Диана – дочь Зевса, сестра-близнец Аполлона. Владычица зверей и богиня, покровительница охоты – любимого занятия родовой знати. Как охотница, Диана могла поражать стрелами не только животных, но и людей. Художник изобразил Диану в обществе нимф. Она отдыхает после охоты. Рядом лежат колчаны со стрелами, охотничьи трофеи: убитые птица и заяц. И опять это напоминает аллегорию самой Природы, то есть того, что так привлекало внимание всех без исключения просветителей. Но ведь и маркиз де Сад писал о «равнодушии» Природы ко всем нравственным законам. Более того, «безумный маркиз» считал нравственность наследием средневекового мракобесия, и (как истинный свободомыслящий человек, как истинный либертен) он предлагал следовать во всем природе, невзирая ни на какие нравственные запреты. В картине, при всей ее идеалистической атмосфере, присутствуют все атрибуты смерти: шкура убитого леопарда, колчан со стрелами. Диана вернулась с охоты. Может быть, она во время этой охоты затравила прекрасного юношу Актеона, который по неосторожности решил подсмотреть за купающейся обнаженной богиней. Какой сюжет для живописи Буше! Напомним, что сюжет: Диана и Актеон позаимствован из овидиевских «Метаморфоз». Однажды прославленный герой, смельчак и искусный воин Актеон путешествовал по Гаргафийской долине, где заметил богиню охоты Диану, которая купалась в источнике в сопровождении обнаженных дев. Подглядывание, как одно из проявлений сексуальности, – ведущая тема, ведущий мотив в поведении людей века Разума. Об этом мы уже говорили в главе, посвященной сексуальности. Итак, Актеон, вместо того чтобы спешно удалиться, принялся с вожделением разглядывать застигнутую врасплох небожительницу. Разгневанная богиня превратила наглеца в оленя, и его загрызли собственные охотничьи псы. На картине же Буше Диана обнажает перед зрителем все свои прелести, представая перед этим зрителем в соблазнительной пикантной позе. А какая роль отведена здесь зрителям? Это роль Актеона. Последствия будут сами знаете какие. Псы страсти и сладострастия, по замыслу художника, должны будут теперь вгрызаться в наш мозг, Диана будет мучить воспаленного зрителя во снах своими прелестями, а охота перейдет в область психологии восприятия искусства. Вот тут-то и надо будет вспомнить о крылатой фразе Руссо: «Учитесь властвовать собой».