Падшие

Он стоял наверху мавзолея, скрестив руки, смотря вверх, где только что мимо него пронеслась Тень. Призрачный лунный свет отбросил его тень в полумесяц темноты, которая опустилась от широкой, плоской крыши склепа. Она бежала к нему, цепляясь ногами за повисший испанский мох и упавшие старые статуи.

— Люси! — он заметил её, когда она приблизилась к основанию мавзолея. — Что ты здесь делаешь? — В его голосе не было и намёка на то, что он счастлив её видеть, в нём звучали ужас и потрясение.

Это моя ошибка! — хотелось крикнуть ей, когда она подошла к основанию мавзолея. И я верю тебе, я верю нашей истории. Прости меня, что я всё время тебя бросаю, больше этого не случится. Было ещё кое-что, что ей хотелось ему сказать. Но он был слишком высоко, и ужасный гул Теней был слишком громким, и воздух был слишком плотным, чтобы он мог её услышать с того места, где она стояла. Могильная плита была из твердого мрамора. Но рядом был большой осколок какой-то скульптуры, вроде птицы, и Люси использовала ее как точку опоры. Обычно холодный камень потеплел от ее прикосновения. Некоторое время, ее потные ладони скользили, поскольку она слишком торопилась, чтобы достигнуть вершины. Достигнуть Даниэля, который должен был простить ее. Она поднялась всего на несколько футов, когда кто-то тронул её за плечо. Она обернулась и задохнулась, когда увидела, что это был Даниэль, и тут же оступилась. Он поймал её, его руки обвились вокруг её талии, прежде чем она соскользнула на землю. Но он же только что, секундой ранее, был на самом верху! Она уткнулась лицом в его плечо. И пока испуг не прошел, находясь в его объятиях, она чувствовала себя как путник, что возвратился на родной берег после опасного путешествия.

— Ты выбрала прекрасное время, чтобы вернуться, — сказал он. Он улыбался, но в его улыбке проскальзывало беспокойство за нее. Глаза вглядывались ей за спину, в небо.

— Ты тоже видишь? — спросила она. Даниэль просто смотрел на нее, не в состоянии ответить. Его губы задрожали. — Конечно же, ты видишь, — прошептала она, сложив все вместе. Тени, его историю, их прошлое. Задыхаясь, она воскликнула. — Как ты можешь любить меня? — рыдала она. — Как ты вообще терпишь меня?

Он взял ее лицо в руки. — Что ты говоришь? Как ты можешь говорить такое? — Ее сердце стучало так быстро, как будто от участия в гонках.

— Потому что… — Она сглотнула. — Ты Ангел.

Его руки упали: — Что ты сказала?

— Ты Ангел, Даниэль. Я это знаю, — сказала она, чувствуя, что в ней открывается своего рода шлюз, все шире и шире, пока все накопившееся в ней не выплеснется. — Не говори, что я сошла с ума. Я видела о тебе сны, сны настолько реалистичные, что их трудно забыть, сны из-за которых я и полюбила тебя, еще до того как ты сказал мне хоть одно доброе слово.

Выражение глаз Даниэла не изменилось.

— В моих снах, у тебя были крылья и ты, обнимая меня, взмывал высоко в небо, я не верила в них, но теперь я знаю, я была там, точно также как бывала в твоих объятиях тысячу раз прежде. — Она прикоснулась своим лбом к его. — Это многое объясняет — с какой грацией ты двигаешься, и написанная твоим предком, книга. И почему к тебе никто не приходил на Родительский День. Почему твое тело, словно парит, когда ты плаваешь. И почему, когда ты целуешь меня, я чувствую себя так, будто попадаю в Рай. — Она остановилась, переводя дыхание. — И почему ты можешь жить вечно. Единственная вещь, которую это не объясняет, так это то, что, спрашивается, ты делаешь, рядом со мной. Потому, что я просто… я. — Она снова посмотрела на небо, чувствуя себя зачарованной черными Тенями. — И я во стольком виновата.

Он побледнел. И Люси могла сделать только один вывод.

— Ты, также, не понимаешь, почему? — сказала она. — Я не понимаю то, что ты все еще здесь делаешь. — Она моргнула и несчастно кивнула, затем начала отворачиваться.

— Нет! — Он потянул ее назад. — Не уходи. Просто ты никогда… мы никогда… не заходили так далеко. — Он прикрыл свои глаза. — Ты можешь сказать это еще раз? — спросил он, почти застенчиво. — Скажи мне… кто я?

— Ты, Ангел, — медленно повторила она, удивлённо наблюдая, как Даниэль закрыл глаза и простонал, почти так же, как если бы они целовались. — Я люблю Ангела. — Теперь ей захотелось закрыть глаза и застонать. Она наклонила голову. — Но в моих снах твои крылья…

Жаркий ветер взвыл и обрушился на них, практически вырывая Люси из рук Даниэля. Он закрыл её собой. Облако теней-саранчи обосновалось в ветках дерева за оградой кладбища, шипело и шумело в ветвях. Теперь они выросли в одну огромную массу.

— Боже, — прошептала Люси. — Я должна сделать что-нибудь. Я должна остановить это!

— Люси. — Даниэль погладил ее по щеке. — Посмотри на меня. Ты не сделала ничего плохого. И ты ничего не можешь сделать, — указал он, — с этим. Он покачал головой. — Почему ты вообще когда-либо считала, что ты в этом виновата?

— Потому что, — сказала она, — всю свою жизнь, я вижу эти Тени.