Падшие ангелы

Бедняга Ричард. Никогда не думал, что буду чувствовать за него смущение, но вот чувствую. Я всегда говорил, что его жена плохо кончит.

Сегодня как раз была наша очередь убирать крикетное поле, и мы шли на Хит, когда увидели ее. Слава богу, что Труди никогда не просила меня купить ей велосипед. Китти Коулман весело катила на двух колесах, платье ее было задрано до колен. Я хорошо успел разглядеть ее щиколотку — и, должен сказать, очень привлекательную щиколотку, — прежде чем отвел взгляд.

Ричард сделал вид, что не заметил ее, и я тоже притворился, что не вижу, но тут она звякнула в колокольчик, и нам пришлось снять шляпы, приветствуя ее. Она махнула нам и поехала дальше, мелькнув другой щиколоткой.

Мне показалось, что выглядит она просто шикарно, — это после шести-то недель в Холлоуэе, но ничего этого я Ричарду не сказал. Напротив, молчание в этой ситуации казалось наиболее адекватным.

Но к моему удивлению, Ричард заговорил сам, хотя мы никогда не поверяли друг другу тайные свои мысли.

— Скажите мне, Альберт, как вы управляетесь со своей женой?

Я споткнулся о тротуарную плитку.

— Как я управляюсь с женой? — «С любовью и твердостью», — подумал я, восстановив равновесие. Хотя ничего такого я не сказал — есть вещи, которые мужчина не должен произносить вслух.

— Китти шантажирует меня, — продолжал Ричард.

— Каким образом?

— Она говорит, что если я попытаюсь запретить ей работать на суфражисток, то она начнет произносить речи на митингах. Вы можете себе представить имя Коулманов на всех этих дьявольских бумажках, что они распространяют? Или на плакатах? Или написанное мелом на мостовой? Моя мать чуть не умерла со стыда, когда узнала про Холлоуэй, а это ее совсем доконает. Что бы вы сделали в моей ситуации?

Я попытался представить себе Труди, которая угрожает мне подобным образом, но вообразить такое было невозможно. Честь Уотерхаусов заботит ее чуть ли не больше, чем меня. И она скорее съест свою шляпу, чем выступит на митинге. Если я и слышу от нее какие-то угрозы, то связаны они с цветом штор в передней или выбором приморского городка для отдыха.

Ричард смотрел на меня так, словно ждал ответа.

— Возможно, это просто очередной этап в жизни вашей жены, — предположил я. — Возможно, суфражистское движение сойдет на нет. Они собираются устроить демонстрацию в Гайд-парке в июне. Это даже Труди знает, хоть она и не суфражистка. Возможно, этим они и удовольствуются, а ваша жена после этого остепенится.

— Возможно, — повторил Ричард, но, боюсь, сказал он это без особой убежденности.

Китти Коулман

Мод вот уже несколько недель меня избегает — с того самого дня, как я вышла из Холлоуэя. Поначалу я этого не замечала, поскольку дел у меня было по горло — взять хотя бы один июньский марш. Этот марш должен собрать невообразимое количество людей — такого еще не было нигде в мире. Мы с ног валимся от усталости — заказываем билеты на поезда со всех концов страны, получаем разрешения на маршруты и использование Гайд-парка, договариваемся с полицией, находим ораторов и оркестры, готовим плакаты. Это все равно что планировать сражение. Да что там сражение — целую войну.

Тут Каролине пришла в голову замечательная идея относительно нашей одежды на марше. Она должна быть очень эффектной, и этим костюмом я собираюсь отметить свое освобождение как из Холлоуэя, так и из бездны отчаяния.

Но среди всех этих дел я все же заметила, что стоит мне войти в комнату, как Мод выходит оттуда, а ест она чаще у Уотерхаусов, чем дома.

Ричард просто пожал плечами, когда я сказала ему об этом.

— А чего ты хочешь? — спросил он. Говорить с ним теперь — после моего выхода из Холлоуэя — трудно, он тоже меня избегает. Что ж, хорошо, что шкура у меня задубела!

Я даже не удивилась, когда увидела, что он сделал с моей дневной гостиной. Мужья других суфражисток позволяли себе вещи и похуже. Чтобы пресечь такое поведение, мне пришлось прибегнуть к шантажу — я этим не горжусь, но другого выхода у меня не было. Мой план сработал — ему может не нравиться то, что я делаю, но матушку свою он боится еще больше.

В субботу утром я увидела, как Мод подметает в гостиной, и тут мне в голову пришла одна мысль.

— Поехали со мной в город, — предложила я. — Нас подвезут на машине. Смотри. — Я показала в окно на автомобиль Дженкинсов, стоявший перед нашим домом. Миссис Дженкинс, богатый член СПСЖ с Хай-Гейта, любезно предоставила его для нужд СПСЖ в городе. Муж ее не в курсе — мы пользуемся автомобилем, только когда он на работе или в отъезде, и нам приходится задабривать Фреда, шофера, чтобы тот помалкивал. Но эти затраты вполне окупаются.

Мод, раскрыв рот, разглядывала автомобиль, сверкавший на солнце. Я видела, она хочет поехать, но чувствует, что не должна этого делать.

— Поехали, — сказала я. — День такой хороший — мы можем ехать со спущенным верхом.

— А куда ты едешь?