Падшие в небеса. 1997 год

— Иди, давай! Что встал! — вновь окрик за спиной. Нет, как стыдно, как противно вот так, идти с видом военнопленного. Идти, низко опустив голову! Но Вилор шел, он вынужден был идти!

С каждым шагом он двигался все быстрее и быстрее. Высокий, еле-еле поспевал за ним. Они подошли к межэтажной лестнице, что находилась в самом конце коридора.

— Поднимайся в кабинет номер двести десять! — прозвучала команда конвоира в штатском. Вилор скакал по ступенькам как сайгак, не смотря на боль в ногах. Стыд гнал его вперед. Быстрее, быстрее, что бы люди, не видели этого позора! Быстрее! Возле двери с номером двести десять он остановился. Тяжело дыша, Вилор закрыл глаза и облокотился на стену. Незнакомец в сером костюме тоже запыхался от этого спринта по милицейским коридорам.

— Ну, ты и бегать! Ты что бегучий? Смотри если на рывок пойдешь, ноги переломаю! — зло бросил незнакомец. — Ладно, что встал? Заходи в гости! Сейчас мы с тобой душевно разговаривать будем! — величаво произнес высокий и толкнул дверь под номером двести десять.

В кабинете было сильно накурено. Вилор даже зажмурил глаза от едкого табачного дыма, но через несколько секунд все же с трудом осмотрелся. В помещении вдоль стен стояли два старых облезлых письменных стола, большой коричневый несгораемый шкаф в углу и тумбочка, на которой возвышалась большая печатная машинка. На подоконнике Вилор рассмотрел стеклянный графин с водой и два граненых стакана.

— Это этот что ли потрошитель? — услышал низкий голос Щукин. Вилор посмотрел в угол помещения и с удивлением увидел, что прямо за дверью, словно огромная старая колоша чернеет корявый обшарпанный диванчик, на котором полулежал какой-то человек в синей рубаке и темных брюках. Он дымил сигаретой и, как-то хитро сощурив левый глаз, пялился на Щукина.

— Да, это он. Надо вот допросить и оформить, — мрачно ответил высокий в сером костюме. Он небрежно выдвинул обыкновенный стул и поставив его на центр комнаты:

— Ну, Щукин, садись! Вилор с неохотой подошел к стулу и, хотел уже присесть на него, но высокий человек в сером костюме резко потянул Щукина за скованные наручниками руки и, заведя их за спинку стула, толкнул Вилора на сиденье. Тот застонал от боли.

— Что ручки больно? — язвительно спросил высокий. — Потерпеть придется, — он уселся за письменный стол и, достав из ящика листок бумаги, пошарился в карманах и положил рядом с листком пачку сигарет зажигалку и шариковую ручку. Вилор с тревогой наблюдал за хозяевами кабинета и молчал. Говорить ему этим мрачным людям ничего не хотелось, тем более что вновь стало страшно. Человек, который лежал на диване, медленно встал и, подойдя к двери, задвинул щеколду, затем он подошел совсем близко к Вилору и мрачно сказал:

— Теперь нашему первому свиданию никто не будет мешать! Вилор взглянул на этого типа и, опустив глаза, отвернулся.

— Так, Щукин, скажи-ка мне свои данные, фамилию имя отчество и дату рождения, — приказным тоном прикрикнул высокий в сером костюме. Он что-то строчил на листе бумаге не поднимая глаз. Вилор тяжело вздохнул и тихо ответил:

— Щукин Вилор Андреевич, десятого сентября тысяча девятьсот шестьдесят второго.

— Не понял, что так тихо, громче, громче говори, Толик подскажи задержанному, что надо говорить громче! — недовольно буркнул высокий из-за стола. Тот, которого он назвал Толик, резким движением схватил Вилора за ухо и, сжав кулак, прикрикнул:

— Говори громче! От боли и обиды у Вилора брызнули слезы из глаз. Он застонал и дернулся, но Толик крепко держал его за ухо.

— Ай, ай! Что за дела? Вы кто такие? По какому праву надо мной тут издеваетесь! — заорал Вилор.

— Молчи сука! И говори четко и ясно, что тебя спрашивают! — прошипел Толик. Вилор понял, что ему не вырваться и обреченно ответил:

— Щукин Вилор Андреевич, десятого сентября тысяча девятьсот шестьдесят второго!

— Вот молодец! — Толик отпустил Щукина и, погладив его по голове, словно нашкодившего беспризорника, вернулся на свой старый рассохшийся диванчик в углу.

Вилор тяжело дышал, он все еще не верил, что все это происходит с ним. Какой-то кошмар действительности, больше похожий на страшный сон.

— Моя фамилия Мухин! Старший оперуполномоченный Евгений Петрович Мухин! — громко и зло сказал высокий в сером костюме. Он сбросил пепел с сигареты в консервную банку, которая уже была переполнена окурками и мрачно добавил:

— Я буду работать с вами гражданин Щукин по вашему делу, хотя официально его ведет старший следователь районной прокуратуры Нелюбкин. Но, тем не менее, сделать первый допрос и как я надеюсь, с признательными показаниями, поручили мне. Вилор напрягся. Кисти рук совсем онемели от наручников. Щукин поморщился и тихо спросил:

— По какому еще делу? Вы что тут творите? Я ничего не понимаю? За что меня задержали?

Мухин оторвался от писанины и удивленно взглянул на Щукина, опер ухмыльнулся и в очередной раз, затянувшись сигаретой, посмотрел на своего коллегу, который развалился на стареньком диване: