Падший шут

Через два месяца ко мне вернулось мое тело, но принять изменения оказалось труднее, чем я ожидала. Растяжки беспокоили меня больше всего. Наряду с этим, у меня появились новые округлости в бедрах и груди. Я сомневалась, что мои джинсы, которые я носила до беременности, когда-нибудь снова будут мне впору, и поэтому сегодня надела это платье — простое красное в мелкий белый горошек с поясом на талии и пуговицами по низу юбки.

У меня было не так много красного. В течение многих лет я считала, что этот цвет сливается с моими волосами. Но сегодня я почувствовала себя немного дерзкой. И то, как вспыхнули глаза Лео, когда я вышла из спальни, одетая для вечеринки, придало мне уверенности.

Может быть, он снова увидит во мне женщину, а не просто мать.

Две недели назад врач разрешила мне вернуться к нормальной жизни, включая секс. И хотя Лео был в смотровой и слышал каждое ее слово, он не прикоснулся ко мне.

Возможно, я потеряла свою привлекательность.

— Хочешь пива или чего-нибудь еще, детка? — Лео наклонился ближе, глубоко вдохнув мои волосы и подавив болезненный стон.

А может, и нет.

— Конечно. Любое.

— Иди. — Лео ухмыльнулся и направился к холодильнику.

Пиво, напиток, который раньше мне не очень нравился, за последние пару недель стало чем-то вроде угощения.

Каждые несколько вечеров мы с Лео обнимались на диване с бутылкой пива после того, как мыли Серафину и укладывали ее в кроватку. Мы смотрели фильм или он читал мне, а потом, сонная и слегка возбужденная, я засыпала в его постели.

В нашей постели? Была ли она нашей?

Я не спала в своей комнате в течение двух месяцев, и, хотя поначалу было необходимо сопровождать Серафину во время ночных кормлений, теперь это казалось все более и более запутанным.

Мы были друзьями? Он казался мне лучшим другом, который у меня когда-либо был. Он всегда был рядом со мной. Если у меня был плохой или хороший день, он был первым, кому я хотела рассказать об этом. Когда он был на работе, он часто отправлял смс, чтобы поздороваться. Он присылал мне фотографии всего, над чем работал. И когда дело доходило до написания, он был моим поклонником.

Его поддержка придала мне уверенности в написании первой главы.

Работа переписчиком была очень гибкой. Я не бралась за новый проект с тех пор, как родилась Серафина. Вместо этого, пока она спала, я играла с письмом. Каждый вечер я рассказывала Лео о своей истории и о том, куда я хотела, чтобы она пошла дальше.

Я мечтала вслух, и он был рядом, внимательно слушал, в то время как моя голова витала в облаках.

Я, несомненно, была влюблена в Лео Уинтера.

Это произошло так легко, как зевок, который охватывает тебя посреди лекции. Как бы сильно ты ни старался подавить его, бороться с неизбежным было бесполезно.

— Что здесь происходит? — спросил папа, дотрагиваясь до моего виска.

— Ничего. — Я заставила себя улыбнуться, и друзья окружили меня, когда он подошел, чтобы сесть рядом с мамой и Серафиной.

Брайс, Дэш и их мальчики поздоровались, прежде чем дети убежали играть во двор. Женевьев, помахала со своего места, пока Исайя ругался с ковыляющей Амелией. Пресли обняла меня в знак приветствия, затем скрылась внутри, чтобы покормить своего сына Нико — всего на две недели младше Серафины, — а Шоу принес мне пиво, которое Лео достал из холодильника, потому что Лео был слишком занят, демонстрируя свою новую татуировку.

— Это так круто, — сказала Брайс, наклоняясь, чтобы рассмотреть детали.

Он сделал ее почти три недели назад, не сказав мне об этом. В то утро перед работой он был в кабинете, просматривая документы из больницы. Затем он ушел и вернулся домой с отпечатком ножки новорожденной Серафины на своем сердце.

Рисунок был полностью черным, очень похожий на отпечаток чернил, который они сделали в больнице. Художник запечатлел углубления на ее ступне и маленькие пальчики.

Когда Лео стянул рубашку, открывая рельефный пресс, Эмметт подошел ко мне. Он обнял меня за плечи мускулистой рукой и притянул к себе.

— С днем рождения.

— Спасибо. Как проходит твоя суббота?

— Вкусная еда. Хорошие друзья. Хороший день. Не могу жаловаться.

Все субботы принадлежали Эмметту. Он приходил каждые выходные, чтобы поздороваться. Сначала я думала, что он делал это для того, чтобы попытаться затащить Лео в «Бетси», но по прошествии нескольких недель я поняла, что его визиты были похожи на те, которые старший брат наносит своему младшему брату.

Они были семьей. И, может быть… может быть, Эмметту было одиноко.

— У нас появились дети. — Он усмехнулся, когда мы оба оглядели веранду.

— Но ни один из них не такой красивый, как моя. — Лео проскользнул за мамин стул и украл Серафину прямо из маминых рук, вызвав раздражение моей матери и воркование моей дочери.

— Как поживает моя малышка? — Он уткнулся носом в ее шею, обдувая ее кожу и зарабатывая улыбку, от которой у меня каждый раз перехватывало дыхание. Это и слова, которые он ей говорил.

Каждый раз, когда он называл ее малышкой, я таяла.

— Ты видишь ее каждый день, Лео. — Мама встала со стула и протянула руки. — Верни ее.