Пагубная самонадеянность

Вот почему, признаюсь, я не могу удержаться от улыбки, когда книги об эволюции (даже написанные великими учеными) заканчиваются призывами к человеческому разуму – взять дело в свои руки и контролировать последующее развитие, – потому что жизнь стала очень сложной. Но при этом все признают, что до сих пор развитие шло путем спонтанного упорядочивания. Такие благие намерения поощряются «конструктивистским рационализмом» (так я назвал эту точку зрения в другой своей работе, 1973). Подобные представления серьезно влияют на научное мышление. Наглядный пример – название успешной книги известного антрополога-социалиста: «Человек создает себя сам» (V. Gordon Childe, 1936); многие социалисты приняли этот заголовок как лозунг (Heilbroner, 1970: 106). Это самонадеянное заявление основывается на ненаучном (и даже анимистическом) представлении о том, что на определенном этапе в развивающееся человеческое тело входит рациональный человеческий разум или душа – и становится новым, активным проводником дальнейшего культурного развития. То есть вовсе не тело постепенно приобрело способность усваивать чрезвычайно сложные принципы, позволившие ему успешнее развиваться в среде выживания, – как это было на самом деле. Считать, что культурная эволюция происходила позднее биологической или генетической эволюции, значит не видеть наиболее важной части эволюционного процесса: формирования разума. Идея о разуме, появившемся в ходе эволюции, но способном определять собственное дальнейшее развитие, по сути своей противоречива, и ее легко опровергнуть (не говоря уже о том, что наш разум не способен на многое другое; см. главы 5 и 6). Будет правильнее говорить не о том, что мыслящий человек создает и направляет свою культурную эволюцию, а о том, что культура и эволюция создали его разум. В любом случае идея о том, что в какой-то момент вдруг появился сознательный замысел и заменил собой эволюцию, является практически сверхъестественным предположением, а вовсе не научным объяснением. Научное же объяснение состоит в том, что разум и цивилизация развивались одновременно. И что вовсе не человеческое сознание двигает цивилизацию и определяет направление ее эволюции. Человек не рождается разумным (как мы понимаем разум). Это не просто мозг и не то, что мозг производит, а то, что на основе генетических данных (например, при наличии мозга определенной величины и строения) помогает человеку по мере взросления перенимать у семьи и окружающих, впитывать то, что не передается генетически, – традиции. В этом смысле разум – это не столько поддающиеся проверке знания о внешнем мире или толкование фактов, сколько способность усмирять инстинкты – способность, которая проявляется только в группе. Формируемое средой индивидуальное сознание, в свою очередь, предопределяет сохранение, развитие, богатство и разнообразие существующих традиций. Сознание складывается в основном в семье, но в то же время через него проходит множество внешних потоков различных традиций, в которые погружается любой, кто попадает в сообщество. И если у индивида нет возможности усваивать такие культурные традиции, то возникает вопрос – обладает ли он разумом и сознанием.

Если инстинкт древнее обычаев и традиций, то и они древнее мыслительных способностей: обычай и традиция стоят между инстинктом и разумом – по логике, по психологии, по времени. Они не относятся ни к тому, что иногда называют неосознанным, ни к интуиции, ни к рациональному пониманию, хотя основаны на человеческом опыте (в том смысле, что сложились в ходе культурной эволюции, однако не путем обоснованных выводов из определенных фактов или осознания каких-то закономерностей). Мы руководствуемся ими и все же не всегда можем объяснить, почему поступаем так, а не иначе. Усвоенные обычаи и правила постепенно вытесняли врожденные реакции не потому, что человеческий разум признавал превосходство этих обычаев и правил, а потому, что благодаря им развивался расширенный порядок, стоящий выше видения отдельных людей. Постепенно становилось возможным более эффективное сотрудничество, позволяющее группе обеспечивать выживание большего количества людей и вытеснять другие группы, – пусть это и происходило неосознанно.

Механизм культурной эволюции не является дарвинистским

Рассуждения заставляют нас повнимательнее рассмотреть связь между эволюцией и развитием культуры. Это имеет отношение к целому ряду интереснейших вопросов, многие из которых объясняет экономическая наука.