Пагубная самонадеянность

Конечно, теории эволюции культурной (иногда ее называют психосоциальной, сверхорганической или экзосоматической) и эволюции биологической имеют некоторые важные сходства, однако они не идентичны и часто исходят из совершенно разных предположений. Как справедливо заметил Джулиан Хаксли, культурная эволюция является «процессом, радикально отличающимся от биологической эволюции; у него свои собственные законы, механизмы и проявления, и его нельзя объяснить чисто биологически» (Huxley, 1947). Стоит упомянуть несколько важных различий: во-первых, современная биология исключает наследование приобретенных признаков, а все культурное развитие строится именно на таком наследовании – признаки в форме соблюдения правил, регулирующих взаимоотношения между людьми, являются не врожденными, а усвоенными. Согласно терминологии биологов, культурная эволюция имитирует ламаркизм (Popper, 1972). Более того, культурная эволюция осуществляется путем передачи навыков и информации не только от биологических родителей, но и от огромного числа «предков». Кроме того (мы уже это отмечали), благодаря передаче и распространению ценностей путем обучения культурная эволюция развивается гораздо быстрее, чем биологическая. Наконец, культурная эволюция происходит в основном через групповой отбор; вопрос, происходит ли такой отбор и в биологической эволюции, остается открытым, но ответ на него не влияет на мои выводы (Edelman, 1987; Ghiselin, 1969: 57–9, 132–3; Hardy, 1965: 153 и далее, 206; Mayr, 1970: 114; Medawar, 1983: 134–5; Ruse, 1982: 190–5, 203–6, 235–6).

Боннер ошибался, заявляя (1980: 10), что культура – «такая же биологическая функция организма, как и любая другая, например способность дышать или передвигаться». Называть «биологическими» процессами формирование традиций языка, морали, права, денег и даже разума – значит неверно употреблять термины и неверно понимать теорию… Способности, наследуемые генетическим путем, лишь в общем определяют, чему мы сможем научиться, – но вовсе не то, какие именно традиции будем усваивать. То, чему мы учимся, не является даже продуктом человеческого мозга, а то, что не передается с генами, нельзя считать биологическим свойством.

Несмотря на подобные различия, любая эволюция, культурная или биологическая, представляет собой процесс непрерывной адаптации к случайным событиям и обстоятельствам. Еще и поэтому мы никогда не сможем спрогнозировать последующую эволюцию или управлять ею. Самое большее, эволюционная теория сможет показать, как сложные структуры вырабатывают механизмы корректировки, ведущие к дальнейшему эволюционному развитию; однако предсказать его невозможно – в соответствии с его же природой.

Мы упомянули о некоторых различиях между культурной и биологической эволюцией, однако следует подчеркнуть их важное сходство: в них нет ничего похожего на «законы эволюции» или «незыблемые законы исторического развития», которые определяли бы обязательные этапы или фазы эволюции и позволяли бы предвидеть ее дальнейшее развитие. Культурная эволюция не предопределена ни генетически, ни как-нибудь иначе, и ее результатом является разнообразие, а не единообразие. Неверно мнение (многие философы придерживались его, вслед за Марксом и Огюстом Контом), что исследования смогут установить какие-то законы эволюции, которые позволят предсказывать неизбежное развитие событий в будущем. В прошлом эволюционные подходы к этике были поставлены под сомнение главным образом потому, что эволюции ошибочно приписывали существование неких «законов», тогда как на самом деле ее теория должна категорически отвергать такие законы как невозможные. В другой своей работе (1952) я показал, что для сложных явлений возможны лишь предсказания некоторых принципов, или, как я их называю, «закономерностей».