Paint it black

– Я не думала, что ты скажешь мне такое, хотя сознаюсь очень надеялась. Спасибо Патрик, тебе за откровенность. Ты чем-то напоминаешь мне брата.

– Ты познакомишь меня с ним? – спросил я.

Рита на секунду задумалась, после чего почти шепотом сказала.

– Да.

– Ты сегодня днем будешь в лавке? – спросил я.

– Нет Патрик, – ответила она, – я попросила знакомую девушку заменить меня. Ближайшие дни я хочу провести с тобой. Я могу показать тебе город, если ты не против.

– Конечно нет, – воскликнул я, – я не ожидал такого щедрого подарка и поверь, очень этому рад.

– Хорошо, – сказала Рита, – у меня есть пару дел на сегодня, но я хочу, чтобы ты был рядом.

6. Sweetest perfection

Тьма, сырость и зловоние сточных вод, потихоньку забирали остатки надежды. Уже не молодой человек закованный в самые настоящие кандалы лежал на мокром полу в крови и собственных нечистотах. Ему казалось, что он здесь целую вечность, хотя прошло всего двое суток. Отставной полицейский, который всего несколько лет назад был заместителем начальника полиции, стал узником какого-то сумасшедшего. Он никак не мог понять почему оказался здесь. Почему именно он сидел на цепи в этой темнице.

Он жил спокойной размеренной жизнью, проводя большую часть времени в собственном саду и оранжерее. Казалось, никто не держал на него зла, а потом появился тот человек. Он всего лишь попросил стакан воды, а потом был сильный удар чем-то тяжелым по голове, который лишил его сознания. Он помнил момент, когда очнулся связанный в багажнике автомобиля, но очень недолгий. Ему вкололи укол, и он снова впал в небытие. А потом он оказался в этом темном ужасном месте. Спустя какое-то время пришел похититель. Он дал ему глоток воды, после чего сильно избил и не проронив ни слова ушел. Узник сходил с ума от боли и жажды и еще больше от того, что не знал, что будет дальше.

Вдалеке послышались гулкие шаги. Узник напрягся и прижался к стене, словно пытаясь втиснуться в мокрый бетон. Шаги приближались. Стал виден свет фонарика и силуэт человека, идущего по тоннелю. Незнакомец подошел и присел на корточки возле пленника. Он дал ему выпить несколько глотков воды из пластиковой бутылки.

– Узнал меня детектив Олсон?

Лицо сидящего возле него человека действительно выглядело знакомым, но Олсон, как ни силился не мог вспомнить откуда он его знает. Он пытался представить, как тот мог выглядеть много лет назад, когда Олсон был еще детективом. За свою долгую карьеру полицейского он мог припомнить только одно серьёзное преступление в этих краях, которое расследовал. Девушка. Илона Дворак. Она пропала и так и не была найдена. Ни она, ни ее тело. А потом мальчишка Нильс, которого нашли задушенным в подворотне. В обоих случаях подозреваемым был Майкл Хэтфилд, приезжий американец, который представлялся журналистом и начинающим писателем.

– Ты тот американец, Хэтфилд?

– Что сильно изменился? Четырнадцать лет тюрьмы, это долго. Очень долго.

Олсон молчал. Он боялся разозлить Хэтфилда и понимал сколь серьезно влип. Ничем хорошим закончиться это не могло, вопрос только когда именно он умрет и как. Олсон знал, что случилось с отцом Матвеем и теперь у него не было сомнений кто это сделал. Отец Матвей и фон Клоцбахи были свидетелями в деле мальчишки Нильса. Тогда все выглядело очевидным. Эти двое видели их вместе, незадолго до смерти мальчика. В багажнике машины американца нашли школьную сумку Нильса. Мотив тоже нашелся. Вроде как Хэтфилд был причастен к исчезновению девушки, а Нильс мог что-то видеть. Про девушку так и не удалось ничего выяснить. Ни долгие, изнурительные допросы, ни посулы смягчить наказание не смогли заставить Хэтфилда сознаться. В убийстве Нильса он тоже не сознался, но было достаточно улик что бы обойтись без признания. В итоге Хэтфилд был осужден на четырнадцать лет, которые полностью отбыл где-то на севере. А теперь он вернулся. Вернулся чтобы убивать.

Наконец Олсон решился.

– Почему ты просто не убил меня, как отца Матвея? – спросил он.

– А ты так и не понял? Я не убивал мальчишку, а пропавшую девку даже не знал. Ваш святоша совсем свихнулся и толку от него было ноль. Я думаю, он что-то понял, иначе зачем ему было каяться каждую ночь, но вконец обезумел, чтобы что-то рассказать. А вот ты детектив будешь петь, как оперная прима, пока я не узнаю все, что мне нужно.

Олсон ожидал что угодно, только не этого. Он был уверен в виновности американца, но лгать тому не имело смысла.

– Я хочу знать все по моему делу. Все что вы сумели собрать и чего нет в отчетах, потому как их я прочел. Там все очень складно. Даже слишком.

– Прошло много лет. – сказал Новак. – я многое не помню.

– У тебя будет время вспомнить, – сказав это Хэтфилд достал из наплечной сумки батончик шоколада. Он скормил его пленнику и дал еще несколько глотков воды. Потом сильно пнул Олсона по ребрам.

– Я вернусь завтра, уверен тебе будет что мне рассказать.

Хэтфилд развернулся и неспеша прошел прочь по тоннелю.