Paint it black

Когда последние отблеска фонаря пропали, Олсон снова оказался в полной темноте задыхаясь от вони канализации и собственного бессилия. За раскрытие этого дела его повысили в звании, а через пару лет он стал замначальника полиции и вот чем все обернулось. Ему было ужасно осознавать, что он умрет на цепи в собственном дерьме. В какой-то момент сверкнула мысль, кто же на самом деле убил мальчишку Нильса, но быстро покинула его. Ему уже было все равно и ему нечего было рассказать Хэтфилду, потому что все эти годы он был уверен в его виновности.

Если бы Олсон мог видеть в этой непроглядной тьме, то заметил бы бабочку, которая кружила возле него. Она летала совсем рядом, описывая круги. Её полет становился все быстрей и быстрей. Круг замкнулся и вскоре стал похож на воронку крошечного смерча, который был гораздо темней, чем окружавшая его темнота. Олсон думал, что самое страшное с ним уже произошло и сильно заблуждался. Невыносимая боль пронзила все его тело. Ужас и боль было последним, что он ощутил в своей жизни.

Нам пришлось ехать к клубу на такси, чтобы забрать оставленный там ночью «Порше». Когда мы подошли к нему, и я снова увидел аэрографию, то сказал Рите.

– Ты знаешь, этот Пьеро меня вчера напугал.

– Тебя так легко напугать? – рассмеялась она.

– Не смейся, когда я коснулся надгробия меня обдало могильным холодом.

Я снова коснулся рукой капота с рисунком, словно хотел убедиться, что камень все еще холоден, но это было не так. На сей раз я ничего не почувствовал. Рита тоже коснулась рисунка.

– Патрик, иногда что-то случается, что мы не можем понять и объяснить. Я верю тебе, со мной тоже случались необычные вещи. Наверно надо просто принять это как должное и постараться не думать об этом. Ни к чему хорошему это не приведет, поверь мне.

– Не хочешь рассказать? – спросил я.

– Нет, Патрик, не хочу. У меня нет желания выглядеть сумасшедшей. – ответила она.

– Рита, я всего несколько дней в Серебряных Холмах, но успел стать свидетелем нескольких событий, которых просто не могло быть. Я не знаю, что твориться в вашем городе, но это выходит за рамки привычного мне мира.

– Жаль, Патрик, что это случается с тобой. Здесь всегда много туристов и ни с кем из них ничего запредельного не происходит. Если город играет с тобой, это может плохо закончится.

– Спасибо, утешила. – пошутил я.

– Патрик, это не смешно, я буду присматривать за тобой. Давай садись уже, нам надо ехать.

Я сел в машину и когда мы уже тронулись снова спросил.

– Расскажи мне, пожалуйста, что странного с тобой происходило? Мне очень хочется знать.

Рита не ответила, она продолжала молча вести машину. Я не стал настаивать и тоже умолк. Мы остановились возле городского кладбища, что меня несколько удивило.

– Идем, Патрик, – сказала Рита, когда мы вышли из машины, – я хочу тебя кое с кем познакомить.

Это казалось странным, но я не стал задавать вопросов, а просто пошел рядом с Ритой. Это было самое старое городское кладбище, которое появилось, когда Собор Святого Павла еще строился. Здесь можно было увидеть могильные плиты и склепы полуторавековой давности и все они выглядели ухоженными. Горожане чтили память к своим предкам и приглядывали за могилами.

Рита взяла меня за руку, и мы свернули в один из боковых проходов. По правую сторону от нас оказался кладбищенский забор, вдоль которого выстроилось не менее дюжины склепов. Мы остановились возле самого дальнего.

– Фамильный склеп моих предков. – сказала Рита, – они обосновались здесь еще во времена Валдора, основателя Холмов.

Рита улыбнулась и повернувшись ко мне взяла вторую руку.

– Мои бабушка с дедушкой много путешествовали и почти не бывали здесь. Старость они провели в Вене и там же похоронен мой дед. Бабушка еще жива, но мы почти не общаемся. Прости, что забиваю тебе голову своей родней, я привела тебя сюда не за этим.

Мы прошли немного дальше. За склепом оказался памятник. Большой камень черного гранита, на котором сидел мраморный ангел со сложенными крыльями. На бронзовой табличке, прикрепленной к камню, я прочел.

«Фредерик Фердинанд фон Клоцбах.

08.03.1984 – 11.07.1999.

Ты всегда будешь с нами.»

– Могила моего брата. – сказала Рита, – я очень любила его и все еще скучаю, по нему.

Став позади Риты, я обнял ее за плечи. Я был единственным ребенком в семье и не знал, что такое любовь к брату или сестре, но понимал, что это больно потерять того, с кем ты рос все свое детство. Мне хотелось как-то утешить Риту, только я не находил нужных слов. Я просто обнял ее чуть крепче.

– Фрэд, познакомься с Патриком. – сказала Рита безмолвной могиле.

Какое-то время мы продолжали стоять, глядя на мраморного ангела и я был уверен, что Рита разговаривает с братом. Я молча ждал, когда она закончит и мне было искренне жаль, что она пережила такую утрату. Я вспомнил фото на комоде в доме Риты. Наверно это и был Фрэд, совсем еще мальчишка. Рита выросла, став прекрасной девушкой, а он так и остался все тем же Фрэдом, что был много лет назад.

– Спасибо, что пришел со мной. – сказала Рита, – Обычно я бываю здесь одна.