Paint it black

Детектив Олсон, который вел дело подозревал, что есть какая-то связь между пропажей Илоны и смертью Нильса, но найти свидетелей или хоть какие-то улики он не смог. Хэтфилд был осужден только за убийство мальчика и то лишь на основе улик и свидетельских показаний. Сам Хэтфилд ни на следствии, ни на суде так и не признал свою вину. Хэтфилд вообще оказался подозрительной личностью. Он приехал из Бостона и больше месяца провел в Серебряных Холмах. Он представлялся журналистом и начинающим писателем, писавшим заметки о интересных провинциальных городах Европы. Только при осмотре его гостиничного номера и ноутбука не было найдено ни единой заметки или статьи не о Серебряных Холмах, не о каком-либо другом городе. Зато нашлось много информации включая фото, схемы помещений и планы поместья «Дикие Розы». Сам Хэтфилд отказался дать хоть какие-то объяснения на этот счет.

Хэтфилд был признан виновным в убийстве Нильса и осужден на четырнадцать лет лишения свободы. Поскольку в городе не было собственной тюрьмы, его отправили по этапу в одну из подходящих тюрем. Два года назад его срок закончился и похоже сейчас он вернулся в Серебряные Холмы.

Рита остановила машину возле кирпичного забора одного из особняков, тянувшихся вдоль улицы.

– Вот, Патрик, – сказала она, – дом моих родителей, здесь я прожила большую часть своей жизни.

– Осень внушительный домик, – ответил я, рассматривая трехэтажное каменное строение с пилястрами и эркерами. Мое детство тоже прошло далеко не в трущобах, но дом был поменьше и поскромней.

– Эту улицу в свое время облюбовали богатые горожане, участки за домом выходят к реке. Улица так и называется «Левобережная».

– Значит ты потомственная капиталистка, – пошутил я.

– Это имеет какое-нибудь значение? – спросила Рита.

– Нет, никогда не считал богатство пороком.

– А я наверно никогда не задумывалась над этим. Мне повезло родиться в богатой семье, и я воспринимала это как должное. Ну что идем знакомиться с родителями?

Высокие кованные ворота были распахнуты. На одном из кирпичных столбов к которому они крепились я увидел бронзовую табличку. «Кукольный дом» прочел я на ней. Я видел упоминание об этом месте и в гостиничном буклете, и в путеводителе и вот теперь оказалось, что он принадлежит родителям Риты. Я вспомнил коллекцию кукол в ее доме, теперь мне стало понятно ее происхождение.

– Не ожидал, что «Кукольный дом» принадлежит твоим родителям. – сказал я.

– Куклы их давнее увлечение, когда-нибудь я расскажу тебе об этом.

Оказавшись на территории, я увидел еще одно более скромное одноэтажное строение, которое и было самим музеем. Рита сразу направилась к нему, по дорожке из желтой брусчатки.

– Они сейчас должно быть в музее. – сказала Рита, – они проводят там много времени, иногда до ночи засиживаются.

Мы зашли внутрь и оказались в просторном зале вдоль стен которого было установлены трехъярусные витрины заполненные всевозможными куклами и их аксессуарами. Возле дверей нас встретил один из смотрителей музея, высокий худощавый человек немногим за сорок. Он посмотрел на нас огромными глазами за толстыми линзами очков и поприветствовал.

– Здравствуй Герберт. – ответила ему Рита, – Родители здесь?

– Да, – сказал он, – в соседнем зале. Давно вас не видел. Как поживаете?

– Спасибо Герберт. Очень прекрасно. Познакомьтесь это мой… – Рита замешкалась не зная, как меня лучше представить, – мой очень хороший приятель. Патрик.

Мы обменялись с Гербертом рукопожатием, после чего Рита повела меня к двери в следующий зал. Там оказалась группа посетителей с детьми, которым родители Риты демонстрировали механических кукол в действии. Даже мне стало интересно, когда я увидел, как танцует одна из кукол, а вторая аккомпанирует ей на клавесине. Я никогда ничего подобного не видел. Старинная механика в действии показалась мне куда привлекательней современных чудо-роботов из сияющих металла и пластика. В куклах сквозило какое-то волшебство, а не продвинутые технологии двадцать первого века.

– Рита, это удивительно, – сказал я, – похоже на магию. На твоих картинах ты вроде как одна из механических кукол?

– Почти, – ответила она, – если смотреть на все три сразу, там видна трансформация из девушки в куклу или наоборот. Смотря в какой последовательности их смотреть.

– Здорово придумано.

Я присмотрелся к ее родителям. Они оказались красивой парой и моложе чем я мог подумать.

– Они очень молоды. – сказал я.

– Так и есть. – ответила Рита, – Фред родился за месяц до их шестнадцатилетия.

Рита хотела еще что-то добавить, но не стала.

– Твоя мама, красивая. У вас одинаковые изумрудные глаза.

– Да красивая, я очень люблю ее и отца, и Фреда.

– Прости, что спрашиваю, как умер твой брат?

– Он был болен. Редкая, почти неизученная болезнь, что-то с кровью. Она бывает в нашем роду в подростковом возрасте.

– Мне жаль Рита, действительно жаль.