Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии. 1938-1939

Одновременно предпринимавшиеся немцами попытки к сближе­нию, неоднократно прерывавшиеся неожиданным и несвоевремен­ным вмешательством Гитлера и Риббентропа, проанализировал в Англии Л.Б.Намир. Он указал на то, что в трудные моменты сбли­жение продолжалось лишь благодаря настойчивым и смелым дейст­виям Шуленбурга. «Если бы все зависело только от Гитлера, Риббентропа и их подручного Вайцзеккера, — писал Намир, — то переговоры, вероятно, потерпели бы неудачу. Но в лице графа фон Шуленбурга они имели превосходного посла старой школы, юнкера с бисмарковской верой в германо-российскую дружбу, который к тому же имел мужество прекословить Риббентропу и даже самому Гитлеру»[99].

В начале 50-х годов данные оценки побудили американского исто­рика немецкого происхождения Карла Е.Шорске рассмотреть инициа­тивы посла графа Шуленбурга параллельно с аналогичными усилиями его коллеги в Лондоне Герберта фон Дирксена[100]. Шорске провел серь­езное исследование деятельности обоих дипломатов по предотвраще­нию войны. В работе особо подчеркивается «скептический реализм» Шуленбурга, до Мюнхенского соглашения «слишком хорошо осозна­вавшего реальности Кремля и имперской канцелярии, чтобы занимать­ся пустыми разговорами о русско-германской разрядке». В своем сжатом научном трактате Шорске обрисовал первые шаги широко за­думанной дипломатической инициативы, нацеленной на сближение двух враждовавших государств, с которой сразу же после Мюнхенского соглашения на свой страх и риск выступил Шуленбург, описав с пози­ций германского посольства в Москве проделанный им тернистый путь. Его анализ германских документов за август 1939 г., то есть в наиболее успешней период этого сближения, подвел его к следующему выводу: «Какова бы ни была доля ответственности Шуленбурга за закладку фундамента русско-германского альянса, он не только не принадлежал к лицам, рекомендовавшим этот внезапный визит Риббентропа к Ста­лину, но и не предвидел поразительного успеха этой миссии». К сожа­лению, несмотря на постоянно расширяющуюся документальную базу и некоторые инициативы в данном направлении[101], у Карла Шорске пока не нашлось последователей.

Недавно обнаруженные личные бумаги посла графа фон Шулен­бурга[102], а также последние публикации целого ряда архивных доку­ментов позволяют сегодня увидеть в более ясном свете решающие шаги на пути к пакту Гитлера — Сталина. Они подтверждают также, что инициатива заключения договора о ненападении во многом исходила от германской дипломатии в России.

В частных письмах тех дней посол Шуленбург сам высказался отно­сительно своей роли. При этом следует иметь в виду, что частная кор­респонденция посла, как ему было известно, подвергалась проверке германской службой безопасности, чрезмерная откровенность и пря­молинейность исключались, поскольку посол не хотел подвергать опас­ности себя и тех, с кем переписывался[103]. Так, 21 августа 1939 г. в 18.00 он сообщил в Берлин Алле фон Дуберг, остававшейся на протяжении всей его жизни верным другом: «Я сейчас прямо из Кремля. Когда ты получишь это письмо, тебе уже будет известно из газет, что главный удар удался. Это дипломатическое чудо. Его последствия невозможно предвидеть... нам предстоят еще несколько дней высочайшего напря­жения! Но теперь это не имеет значения, после того как пришло реше­ние, которого мы добивались и желали. Надеюсь, что обстоятельства не испортят того, что сейчас в полном порядке. Во всяком случае, свою за­дачу мы выполнили... Лишь бы из всего этого вышло что-нибудь хоро­шее!»[104]

Через несколько дней после подписания пакта, 27 августа 1939 г., он писал в Берлин, будучи уже в другом настроении: «Итак, нанесен главный удар, который полностью все переменил, в том числе и наши личные дела. Тебе, конечно, известно, что... я пока ни при каких обсто­ятельствах не могу приехать в Берлин и что угроза войны, пожалуй, еще сильнее, чем в прошлом году. Дай-то Бог, чтобы все закончилось благополучно!.. Я не могу и не имею права тебе обо всем написать... но об одном все же хочу рассказать: когда я 21.8 телеграфировал фюреру, что теперь все в порядке и что господин фон Риббентроп может прибыть сюда 23.8, ему передали эту телеграмму в тот момент, когда фюрере многочисленной свитой сидел за столом. Прочитав телеграмму, он вскочил, простер кулаки к небу и воскликнул: «Это стопроцентная по­беда! И хотя я никогда этого не делаю, теперь выпью бутылку шампан­ского!» И он пил алкоголь!! Будто бы второй раз в жизни. Я пишу тебе об этом затем, чтобы по крайней мере ты знала, кто одержал эту стопро­центную победу. Невероятно быстрое подписание договора господином фон Риббентропом оказалось возможным только потому, что все было подготовлено заранее; и успех был обеспечен. Но пожалуйста, все это только между нами!.. Дай-то Бог, чтобы это было во благо!!!»[105]