Палач демона

Вскоре он вышел на бывшую Екатерининскую и застыл, не понимая, куда теперь идти. И упрекать его за то было бы неправильно: большая часть из находившихся здесь до войны домов, превратилась ныне в сплошные развалины… Поэтому, даже местный житель, покинувший город до боев и вернувшись обратно, вряд ли смог бы быстро сориентироваться на улице. Людей видно не было. Прошло всего пара недель после того, как советские войска выбили немцев из Севастополя. Оглядевшись, путник двинулся дальше и вдруг встал, словно вкопанный. Прямо перед собой он увидел знакомую, некрашеную дощатую дверь. Она стояла, словно умоляя, чтобы ее кто-нибудь открыл. Но рядом вместо забора громоздились лишь обломки красного кирпича и разбитые в щепки доски… Тем не менее путник уверенно взялся за ручку и потянул ее на себя. – «Пусть объяснит, что она тогда увидела в будущем, когда околдовала меня в своем логове» – подумалось есаулу. – «Ведь явно же знает, что-то, вот пусть и расскажет, что со мной приключилось. Почему я стал таким? И сколько мне еще мучиться?».

– Что вы здесь ищете? – раздался рядом негромкий, но до боли знакомый низкий женский голос. Кого-то потеряли? Резко обернувшись, есаул Маматов, а это был именно он, увидел ту, дом которой разыскивал. Хозяйку- знахарку, а говоря прямо, старую ведьму Вазиху. Только сейчас она вовсе не была старой, а явилась перед ним во всем блеске своей юной красоты. И на вид ей, ну никак нельзя было дать больше двадцати… Даже одежда на девушке была почти такой же, как и 26 лет назад. Только вместо серого, застиранного больничного халата ее красивую фигуру сейчас облегало строгое синее платье. Длинная, с аршин, коса бежала по спине из-под цветастого платка. А на длинной смуглой шее переливались и посверкивали те же самые янтарные бусы, переплетаясь с серебряными цепочками и серебряными же монетами.

– Доброго дня! – восхищенно приветствовал ее Маматов. Видать годы пошли тебе на пользу, старая ты ведьма! В ответ девушка оскорблено вспыхнула и с размаху, по-кошачьи, влепила ему пощечину. Однако, несмотря на всю ее стремительность, есаул легко избежал оплеухи. И надо сказать, весьма необычным способом. Он перехватил приближавшуюся к его лицу ладонь, но не рукой. Извернувшись, словно змей, Маматов сомкнул свои белоснежные зубы на тонком девичьем запястье… Та, вскрикнув от испуга, уставилась на незнакомца широко открытыми черными глазами.

– Вы кто?.. – почти неслышно, одними губами, прошептала она. Освободив руку девушки, которой, впрочем, его зубы не причинили ни малейшего вреда, таинственный гость выдохнул: " Ну, прости ты меня, тетка Вазиха! Я, вот. К тебе пришел…»

– Я не понимаю… Вы кто такой?! – не отрывая от его лица изумленного взора, вновь воскликнула собеседница. Я вижу вас впервые в жизни!

– Да будет тебе комедию ломать! – прошипел Маматов, в его голосе послышались явные гневные нотки. Поигрались и хватит! Не узнаешь что ли? Я есаул Маматов, в 1918-ом был у тебя вместе со своей женой Наташенькой. Спрятала ты ее в своем доме от красных. За это еще раз огромное спасибо тебе! – Константин Евгеньевич ловко отвесил своей собеседнице изящный поклон.

– Так, кажется, начинаю понимать… – удивлено протянула девушка. Проходи гость, чего встал- то? – перешла она на «ты». Маматов толкнул дверь и увидел двор, весь заваленный битым кирпичом, старым тряпьем и обломками досок.

– Иди-иди … – проворчала хозяйка. Видишь кольцо из земли торчит? Потяни за него и спускайся. Нечего здесь торчать и глаза всем мозолить! Взглянув, куда указала ему девушка, есаул увидел знакомую крышку погреба. Тут девушка больно толкнула его кулаком в спину.

– «Точно так же, как и тогда, 26 лет назад!» – вспомнилось есаулу. Спустившись вниз, хозяйка подошла к большому дубовому столу и зажгла в каждом из двух серебряных канделябров по шесть свечей. После чего уселась в старое кресло и молча вперила в лицо гостя острый взгляд огромных черных глаз. Есаул, медленно осмотревшись, отметил про себя, что в подвале все осталось точно так же, как и раньше. Мрачные стены из красного кирпича… А на дубовом письменном столе посверкивали изгибами вычурные серебряные канделябры. Рядом стопками лежали старые книги в кожаных переплетах, а с потолка на железной цепи все так же свисал большой, изрезанный узорами, блестящий и таинственный металлический шар. На полках, стояли банки-склянки, в темном углу мрачно затаилась железная клетка… Неизвестно почему, но она показалась Маматову живым существом.

– Значит теперь здесь живешь, тетка Вазиха? – спросил гость.

– Значит, значит… – ответила та. Где же мне еще жить, если дом в пыль превратили! – собеседница сокрушенно покачала головой. А где же жена твоя?

– Будто не знаешь?! – худое лицо есаула скривила гримаса боли.

– Не знаю, откуда мне знать? – ответила хозяйка. – Я же тогда и не родилась еще! Не Вазиха я, а внучка ее, Зухра мое имя! И я совершенно не понимаю, как ты мог принять меня за нее! А бабушка скончалась еще до войны, в 39-ом… – отвернувшись в сторону, девушка быстро смахнула с глаз набежавшие слезы.