Палач приходит ночью

Сотник встретил нас приветливо. Был, как всегда, словоохотлив. Но ощущалось, что какая-то тень легла на него. Что-то его тянуло за душу.

— Что в лесах творится? — спросил Решетов.

— Да то и творится, — как от зубной боли сморщился Сотник. — Этот ОУН бандеровский решил все под себя подгрести. Велели полицаям, которых сами же на службу немцам толкали, в леса уходить. Только к бандеровцам не все идти хотят, дюже они бешеные. Много людей ко мне подалось. Знают, где настоящая народная справедливость.

Да, к Сотнику тянулись многие. Особенно беднейшие крестьяне. Ведь он тяготел к лихой крестьянской вольнице, чем был солидарен с легендарным батькой Махно.

— Эти бандеровцы заявляют, что теперь они вроде как бы и военное, и гражданское правительство по всей Западенщине. Порешили с каждой деревни и с каждого человека налог брать на свое содержание, — пояснил Сотник.

— Не много налогов? — хмыкнул Решетов. — Тебе, немцам, нам.

— Много, — вздохнул Сотник. — Но так уже повелось: народ всегда платит.

— А сам ты что решил с этой УПА?

— Чтоб я под ОУН пошел! Знаю их как облупленных. Одно время тесно с ними общался, кое-что вместе делали.

— И что?

— Того тебе знать не следует. Дело прошлое. Но скажу, что Мельник и Бандера есть люди крайне несерьезные. Пустые, балагуры. Бандере бы и дальше почтовые кареты грабить, а Мельнику — штабом батальона командовать. Кроме того, с чужого голоса все поют — с немецкого, а свой и проявить боятся. Вот их крестный отец Коновалец — да, тот силен был. Того уважаю. В руках всех держал, пока ваши чекисты его не убили.

— Так уж и чекисты? — скривился Решетов, имевший отношение к этой профессии. — Больше некому?

— Не сомневайся. Поэтому у украинских патриотов к большевикам счет неоплаченный… У бандеровцев сейчас знаешь, кто всем заправляет?

— Кто?

— Шухевич. Капитан вермахта. Его украинский отряд вместе с немцами во Львов входил. И резню там устроил такую, что даже у меня волосы дыбом встают. Поверь, они еще и не такую кровищу прольют. Жид, лях и коммунист для них непримиримые враги.

— А для тебя? — усмехнулся Решетов.

— Для меня — хоть и ляхи, и жиды народ вредный, но ежели не мешают, то пусть живут на Свободной Украине!

— Щедр ты. И добр.

— Все такое говорят. Правда, Ванюша? — обернулся Сотник ко мне.

Я только пожал плечами.

— В общем, в их игры я не играю, — хлопнул широченной ладонью по столу Сотник, так что бутылка с неизменным самогоном подпрыгнула. — У меня свои игрушки-погремушки. И скоро такое устрою, что всем небо в овчинку покажется.

— Что устроишь-то? — поинтересовался я, зная на практике, что если Сотнику что-то взбрело в голову, то устроит обязательно, чего бы это ни стоило. Дурной энергии в нем было, как электротока в Днепрогэсе.

— А вот увидите! — с угрозой пообещал он…

Глава восьмая

И действительно, Сотник устроил так устроил. В начале марта собрал всю свою рать да и заявился в Вяльцы. Объявил, что он здесь теперь власть. И что отныне это Свободная Западноукраинская Республика.

Интересное совпадение — за три дня до этого немцы вывели оттуда гарнизон. Оставили только коменданта, который тоже успешно смылся перед приходом «освободителей». Полицаи тут же перешли на сторону «Республики».

Мы ожидали, что немцы, обалдевшие от такой наглости, тут же пришлют войска СС, танки да и сметут город с лица земли. Готовились к худшему.

К нашему изумлению, немцы вообще будто забыли об этом населенном пункте и никаких попыток вернуть его под свой контроль не предпринимали. Чем это объяснялось? Неудачами на фронте и отсутствием нужных сил? Что-то не верилось мне в это. История разворачивалась какая-то странная.

Между тем Сотник начал обеспечивать народное счастье в его понимании. Объявил, что это только начало истинно свободного Полесья. А Бандеру и Мельника он в свинарнике видал, где им и место. Ни их, ни немцев, ни большевиков здесь больше не будет.

Ввел налог — куда без него. Запустил школу, где детей стали учить грамоте и правильной оценке истории, политической ситуации. Директором назначили Химика. Выплыл опять, гад такой: потрясающая способность пристраиваться при всех режимах. Теперь он, уже не скрываясь, воспитывал детей в крайне националистическом духе.

«Республике» достались приличные продовольственные склады, так что ее вожакам о пропитании народа можно было не заботиться и посвятить всех себя организационным вопросам. Перво‐наперво они занялись военным строительством — что за государство без армии? Со всеобщим призывом решили подождать, пока хватало добровольцев. Зато открыли кавалерийскую школу, курсы младших командиров.

Вопрос с инструкторами решили просто. Поставили на обучение прибившихся к отряду бывших советских военнопленных.