Палач, скрипачка и дракон

— Госпожа Энрика фрау Маззарини! — ворвалась в зал Сесилия. Ее пытались удержать стражники, но служанку не смог бы удержать и Диаскол. — Ах, простите, что так надолго оставила вас! Что, ничего не получается, да?

Сесилия сориентировалась мигом, увидев измученные лица присутствующих. И тут же уставилась на церемониймейстера:

— Вы что же, герр Броцман, изображаете жениха? Ни в коем случае! Госпожа Маззарини очень целомудренна, и ей ни за что не удастся провести церемонию, если вы — мужчина. Вы же ее смущаете!

Церемониймейстер фыркнул на весь зал:

— Я? Мужчина? Что за глупости! Можно подумать…

— Уходите! — Нахальная служанка оттолкнула его. — Женихом буду я. Если хотите побыстрее покончить с репетицией, слушайте меня!

Церемониймейстер очень хотел спорить, но он также очень устал. Поэтому вытащил из кармана платок, вытер им лоб и махнул — мол, делайте, что хотите. Вняв сигналу, оркестр заиграл медленную и красивую мелодию свадебного марша. Энрика, дождавшись указанного такта, медленно двинулась к улыбающейся Сесилии. Улыбка была какая-то неровная.

«Хоть бы все сложилось, хоть бы все сложилось!»

Она остановилась перед Сесилией. Их пальцы переплелись. Музыка смолкла.

— Энрика Маззарини! — провозгласила Сесилия до смешного низким голосом. — Согласна ли ты выйти замуж за меня, Торстена Класена, дабы пребывать вместе и в жизни земной, и в жизни загробной, доколе смерть не разлучит нас?

— Согласна! — ответила Энрика.

— Идеально! — прошептал церемониймейстер. — А теперь — трогательный поцелуй, и я пойду умирать от разрыва сердца!

Энрика и дернуться не успела, да ей и не было нужды. Инициативу взял на себя ее «муж». Ощутив прикосновение губ Сесилии, Энрика вдруг совершенно успокоилась. «Это явно какой-то бредовый сон, — подумала она. — Уж ТАКОГО точно не может быть в разумном человеческом мире!»

— Какая прелесть, — пищал, корчась на полу, церемониймейстер. — Ах, если бы можно было запечатлеть этот волшебный миг для… Исключительно для истории!

— Извините, — прошептала на ухо Сесилия. — Я просто подумала, что вам было бы противно целоваться с этим… существом.

— Наверное, — пробормотала Энрика, косясь на церемониймейстера. О поцелуе он ее почему-то не предупредил, видимо, полагая сие действо, совершаемое лицами различного пола, не заслуживающим внимания вовсе.

— Мы закончили? — донеслось со стороны оркестра. — До церемонии уж минут двадцать.

— Да-да-да, конечно и разумеется, все вон! — спохватился церемониймейстер, вскакивая с пола. — Слуги! Привести зал в порядок. Девочки! Фрау Маззарини необходимо переодеть и как следует накрасить. Стре-ми-тель-но! Я побежал к Гуггенбергеру за настоящей короной…

Двери распахнулись, впустив красного, злого, обливающегося потом и тащащего за собой обломки стула герра Гуггенбергера.

— Корону украли! — прокричал он и, найдя взглядом Сесилию, ткнул в нее пальцем. — Она!

Стражники из коридора ворвались в тронный зал. Энрику, попытавшуюся было возразить, оттащили в сторону. А Сесилия проявила неожиданную прыть. Увернувшись от ближайшего стражника, она вскочила на трон ногами, вызвав у всех присутствующих возглас оскорбленного негодования. Затем служанка сунула руку в карман передника, выдернула ее обратно с короной, осыпав подбегающих стражников апельсиновыми корками, надела корону на голову и крикнула, глядя на Энрику:

— Нильса Альтермана повели сражаться с драконом, но он просил передать, что очень вас любит!

И, повернув камень, исчезла.

— Сказка, — прозвучал в наступившей тишине спокойный голос церемониймейстера. — Песня. Волшебство. Закройте двери, герры стражники. Никто из здесь присутствующих ничего не видел.

— Как так? — повернулись к церемониймейстеру здесь присутствующие.

— Очень просто. Церемония вот-вот начнется, и ничто, ничто в целом свете не нарушит ее плавного хода.

— Но корона! — воскликнул Гуггенбергер.

Церемониймейстер кивнул на «коронованную» Энрику:

— Будем работать с бутафорской. Принц ничего не должен знать, слышите?! А тем временем кто-нибудь из вас, бравые ребята, — обратился он к стражникам, — полетит стремительным аллюром к Жертвенному Уступу и притащит сюда эту идиотку. Впрочем, можно только корону. Идиотку оставьте. Скоро к ней присоединится принцесса и — как знать? — может, на этом уступе в ожидании смерти они найдут приемлемым одарить друг друга еще одним трогательным поцелуем.

* * *

— Началось! — долетел сверху вопль.

Лиза и Рокко, подняв взгляды от блюда с изображением «спящего» Выргырбыра, смотрели, как по лестнице сбегает, на ходу натягивая пальто, Ванесса. Лиза прижалась к Рокко, и тот положил руку ей на плечо, успокаивая.

Однако Ванесса не удостоила их и взглядом. Прыжком влетела в свои сапоги, стоящие у входа, и не переставала тараторить:

— Хрустальный шар показал Фабиано, летят стремительно, ого, уже светло, я им сейчас устрою сюрпризик, вы ждите, ничего себе, отличная юбка, все пока!

Хлопнула дверь. Лиза посмотрела на часы, потом — в окно. Половина десятого утра. Кончилась эта безумная ночь, начинался безумный день.

— Устала? — спросил Рокко, так и не убрав руку с плеча Лизы.