Паладинские байки

Четверо культистов с вилами все еще пытались достать паладина, атаковали яростно и быстро, но он был все равно быстрее, каким-то невероятным образом умудрялся уклоняться от тычков. Однако и сам достать еретиков мечом не мог – вилы были длиннее, а еретики то ли осторожнее, то ли ловчее своих собратьев, так что Джудо бил по держакам, пытаясь обезоружить врагов. Потом, видно, плюнул, отскочил назад, призвал силу Девы и ударил яркой вспышкой света, ослепив всех четверых. Те завыли и начали беспорядочно тыкать вилами во все стороны, один из них тут же пропорол живот сотоварищу. Джудо легко увернулся от вил и двумя ударами меча зарубил двоих, а третьего схватил за горло и сжал могучей хваткой. Тот дернулся и обмяк. Паладин отшвырнул его в сторону, подскочил к еретику с пропоротым вилами животом, поднял левой рукой его вилы и пригвоздил его к земле, а потом повернул, выдернул их и воткнул в того, которому в самом начале драки отрубил кисти рук – тот пытался уползти с поляны, тихонько подвывая. Джудо пробил его вилами насквозь и остановился, оглядываясь. Был он явно не в себе, и выглядел скорее сидом, чем человеком. Аглая, наконец дожевавшая пробковую затычку до мочального состояния, выплюнула ее и заорала:

– Джудо!!! Именем Девы заклинаю тебя, вернись!!! – и вложила в этот крик остатки всех своих мистических сил.

Джудо замер, пошатнулся, моргнул. Серебряное пламя в глазах начало гаснуть, сияние, окутывающее его, тоже. Он как-то сник, словно меньше стал. Наклонился, полой балахона убитого культиста вытер меч и вложил в ножны. Подошел к алтарю, сбросил с Аглаи трупы и разрезал ремни, помог слезть с камня. Он прикасался к ее голой коже голыми же руками, и она чувствовала его особенную, притягательную силу сильнее, чем когда-либо раньше. Если бы он вот прямо сейчас завалил ее на этот алтарь обратно и трахнул, Аглая была бы безумно счастлива. И она это осознавала, только вот сил сопротивляться искушению не было. Однако сам Джудо, похоже, с искушением вполне справлялся. Или, может быть, не испытывал его? Она очень хотела взглянуть ему в глаза и попытаться понять, так ли это, но не рискнула. И всё, на что хватило ее сил – это быстренько отойти за камень и там присесть, чтобы Джудо не видел ее наготы. Да и, честно говоря, просто очень хотелось помочиться.

– Э-э… ты в порядке? – робко спросила она, высовывая из-за алтаря голову.

Паладин задумался, почему-то посмотрел на свои руки, пожал плечами и сказал:

– Вроде бы. По крайней мере ты меня немного привела в чувства, а то я вон как разошелся… – он махнул рукой, указывая на побоище вокруг. – Зараза, теперь даже допросить некого. Всех поубивал.

Он схватился за голову, упал на колени и принялся невнятно молиться Деве и Матери одновременно. Аглая, подавив острое желание подойти к нему и обнять, бочком вышла из-за алтаря и потянула к себе ближайший труп еретика, сняла с него балахон и набросила на себя. Надевать эту рубаху, окровавленную на вороте и груди, было очень противно, но, по крайней мере, теперь она не голая, и, возможно, так будет проще бороться с искушением.

Пока Джудо молился, она обошла поляну, перешагивая через трупы, обломала ветку с ели, подожгла в одном из тазов и стала бродить вдоль скального выступа, подсвечивая себе этим немилосердно дымящим «факелом». Монотонный бубнеж Джудо удивительным образом успокаивал, даже острое желание, которое она к нему испытывала, начало приглушаться. Она и сама стала молиться под нос, стараясь все-таки запинать это желание поглубже, раз уж совсем от него избавиться не получается.

Джудо перестал молиться и спросил:

– Э-э… ты вообще как?

– Ты успел вовремя, меня не трахнули, – пожала плечами Аглая, продолжая осматривать расщелины в скальной гряде.

– Это-то я вижу, – вздохнул паладин. – Я имел в виду душевное состояние. И духовное. Они же на тебя наложили кровавые печати, я их тоже вижу – ну, то, что от них осталось. И потом, еще и я сам... сидская магия, чтоб ее.

Аглая вздохнула:

– Печати я и сама чувствую… Ничего, сейчас немножко поднакоплю силы – и призову очищение. А что до тебя… думаю, ты и сам догадываешься. Хочу я тебя, аж трясусь и слюни капают. С этим что-то можно сделать?

– Ну, я себя контролирую, – Джудо принялся бродить по поляне, подбирая свои метательные ножи, да и пистоли тоже, которые он в пылу боя отбросил, чтоб не мешались. – Даже если ты на меня голая напрыгнешь, попытаешься вырубить и… ну, в общем, удержусь и тебя утихомирю. Но я думаю, ты справишься с искушением.

Аглая снова вздохнула – сама-то она не была в этом так уверена. И ей почему-то немного стало обидно от его слов. Умом-то она понимала, что даже если он сам ее хочет, то, пока он в себе и при ясном разуме, он этого не то что не сделает, а даже и не скажет. Но все-таки хотелось бы знать, а хочет ли он ее на самом деле. Впрочем, она тут же вспомнила, что именно он расписывал в бреду, и поняла – хочет. Но очень старается это скрыть.

Легче ей от этого открытия не стало, совсем наоборот.