Паладинские байки

– Взаимно, мэтр Джорхе, – Робертино улыбнулся. – Жоан тоже о вас много рассказывал.

Жоан прошел к своей кровати, Джорхе сел на скамью у дверей. Вытащив из-под кровати свой сундук, Жоан его раскрыл и принялся вываливать все, что было там, на кровать, кое-что запихивая в дорожную сумку. И попутно жаловался на жизнь:

– Съездили в отпуск, называется… Ну вы вообще представляете, какая это засада?! Вместо нормального отпуска нам придется вытаскивать из задницы этого идиота Микаэло!!! Вместо того, чтоб поехать домой, трескать виноград и персики, валяться на берегу Сальмы и ловить форель, мы должны ехать в эту трижды проклятую глушь, в эту жопу мира, эту варварскую Планину, и разбираться с той кучей дерьма, которую наш обожаемый долбанутый братец там наворотил!!!

Жоан в сердцах засунул в рот большую конфету, найденную в сундуке, и яростно заработал челюстями, хрустя орехами начинки.

Робертино и Оливио сочувственно вздохнули, Джорхе подергал себя за косу и возвел глаза к потолку:

– И ведь это не в первый раз, сеньоры… и даже не во второй…

– В прошлый раз он вляпался хотя бы в родной Фарталье, – буркнул Жоан. – Всего-то бате пришлось умасливать судью и градоначальника в каком-то занюханном городишке в Орсинье, забыл, как он там называется… Умасливать, чтоб этого шута фасолевого из тамошней тюрьмы выпустили, куда он загремел за то, что на винной ярмарке наклюкался как свинья позорная и побил все бочки, доказывая, что орсинское вино – моча по сравнению с нашим сальмийским лагримас ду соль. Ну оно, конечно, правда… но бочки-то было зачем ломать? Батя тогда тысячу триста реалов только за сами бочки выложил – за какие-то сраные бочки, мать их расперетак!!! Тысячу триста реалов!!! Мое, гадский еж, месячное жалованье!!! А еще вина пропало к хренам на восемь тысяч, и штраф, не говоря уже о взятках. Столько денег ухнуло к чертям горбатым, и всё из-за одного-единственного дубоголового полудурка! Одно только орсинское баловство Микаэло нашей семье в целых три эскудо обошлось!!! Да сам Микаэло столько за всю жизнь не заработает, потому как дурак беспросветный!!!

На брата Микаэло Жоан жаловался не впервые. Робертино и Оливио знали, что семейству Дельгадо, небогатым сеньорам домена Кастель Дельгадо, сильно не повезло с наследничком. Волей богов старший сын Джорхе оказался магом, а значит, по уложениям о наследовании короля Амадео Справедливого, домен наследовать не мог. А третьего сына, Жоана, определили в паладины, потому что традиция, всегда так было, что кто-нибудь из Дельгадо в каждом поколении по прямой линии уходил либо в паладины, либо в инквизицию. А едва Жоан прошел посвящение и пути назад уже совсем не осталось, как у Микаэло что-то в голове перемкнуло, и тут-то вся его дурь и проявилась в полный рост. Старый дон Дельгадо уже двадцать раз пожалел, что поторопился с Жоановым паладинством, и что не отправил в паладины Микаэло – того б там уму-разуму бы научили. Вся надежда оставалась только на дочку Аньес, на удивление рассудительную и умную для своих шестнадцати лет. Дон Дельгадо давно уже пытался испросить у короля разрешение исключить из наследования Микаэло и отправить того в монастырь или в армию (если его туда возьмут), а наследницей сделать Аньес. Король не хотел нарушать законный порядок наследования, но старый Дельгадо не оставлял надежды все-таки этого добиться. А сам лишить наследства старшего сына он не мог по внутренним законам провинции Сальма.

– Одна только надежда, что уж теперь-то король все-таки удовлетворит отцово прошение, – со вздохом сказал мэтр Джорхе. – Если окажется, что Микаэло в Планине наделал что-то политическое… или, не приведите боги, еще что похуже… По церковной части, например…

–Так вы еще сами не знаете, что случилось? – Робертино тоже выдвинул из-под кровати сундук и открыл его.

– В том и дело, что толком не знаем, – опять вздохнул маг. – Все, что нам известно – это что его там поймали в спальне дочки тамошнего князя. С какими-то отягчающими обстоятельствами. А потом он попытался сбежать… И при этом вроде бы развалил какую-то часовню.

Жоан поднял руки к потолку:

– О Дева, свет не видывал еще такого идиота… даже кадет Джулио – и тот поумнее будет!

При этих словах сунувшийся было в дверь спальни упомянутый Джулио быстро исчез, так что заметил его только Робертино. А еще он заметил, что Джулио прижимает к левой половине лица окровавленный платок.

– А что вообще Микаэло в Планине делал? – поинтересовался Оливио, все так же лежа на кровати.

– Путешествовал, идиот… Он у нас себя великим путешественником возомнил… Книг про путешествия начитался и сам решил прославиться, дубина самшитовая… – Жоан выгреб остатки барахла из сундука и теперь с недоумением рассматривал узорчатые женские чулки, которые он только что вынул из бумажного пакета с розовой ленточкой. – Хм… а это у меня откуда… и чье? По-моему, они даже ненадеванные… Пошутил кто-то по-глупому, что ли…

– Забыл разве? Ты же сам говорил, что просил кого-то из фрейлин купить модные чулки сестре в подарок! – с укором напомнил ему Оливио.