Палата на солнечной стороне. Новые байки добрых психиатров

Отследить начало очередного обострения у Павла (назовем его так) было несложно: достаточно было спросить, не вступил ли он в партию. Если нет – значит, все в порядке, человек пьет лекарства аккуратно, и причин для беспокойства нет. Если вступил – значит, лекарства пьет вместо Павла большой белый санфаянсовый друг, и пора готовить палату с видом на окрестные коттеджи. Почему?

Все просто. Есть у Павла одна идея, которая начинает свербеть лишь во время обострения. Идея партийного строительства. Как промежуточный этап на пути к президентскому креслу. А то протирают его, бедное, все кому не лень, и лишь его, Павла, базис, единственно достойный кремлевской мебели, почему-то до сих пор находится с этим креслом в карьерно-топографическом диссонансе.

Раньше на всех президентских выборах он вместо галочки вписывал в бюллетень свою фамилию: вдруг все же получится? Но фортуна упорно крутила романы с другими и на попытки Павла обаять ее с наскока лишь возмущенно заявляла, что он-де не в ее вкусе, и вообще к лошадям у нее идиосинкразия. Пришлось менять тактику и приступать к планомерной осаде. Павел рассудил, что верный путь к президентскому креслу лежит через партию. То есть надо стать сначала просто членом, потом – выдающимся, затем – лидером, а там уже и до Кремля недалеко.

Первым его выбор пал на «Единую Россию», что было закономерно: телефоны и адреса этой партии можно найти, пожалуй, в любом психоневрологическом диспансере, на любой доске информации. Павел решил, что надо организовать партийную ячейку на базе дневного стационара и становиться ее секретарем: глядишь, и заметят его выдающийся организаторский талант. И он кинул клич: все в партию! Дурдом – кузница руководящих кадров! Полтинник каждому, кто во все это вступит! На полтинник, выделенный из личной пенсии, клюнули четверо, но в партию так и не вступили. Денег, впрочем, тоже не вернули, сославшись на эпик фейл… то есть форс-мажор.

Призыв вступить всем пациентским составом диспансера в ЛДПР, прозвучавший во время следующего обострения, был неожиданно подхвачен на ура: уж очень близкими и родными показались как идейная подоплека, так и сам партийный лидер. Дело застопорилось на втором этапе, когда потребовалось принести фотографии и заполнить анкету. Психопатов она выбесила, двое параноиков сочли ряд вопросов анкеты слишком подозрительными, а трое пациентов с дебильностью узнали почти все буквы в анкете, но не смогли понять, что означает их совокупность. В итоге обилеченным оказался один Павел, но через некоторое время обострение прошло, и он понял, что переплюнуть Жириновского в плане харизмы и эпатажа ему не под силу даже в маниакально-бредовом состоянии.

С КПРФ тоже не сложилось: требовались рекомендации и характеристики от двух коммунистов, а также необходимо было пройти собеседование на знание устава партии, и Павел решил, что с такими бюрократами ему связываться не с руки.

В штабе «Справедливой России» у него приняли анкету и фотографии, пообещали принять решение – и принимали его пять лет, после чего известили, что в связи с реорганизацией партии требуется повторить процедуру еще раз. Павел, оценив скорость реакции, понял, что такими темпами до президентского кресла он доползет в лучшем случае годам к восьмидесяти, – и вежливо отказался.

Потом были Партия 5 декабря и Либертарианская партия, но их Павел покинул быстро, поняв, что партийные вожди с пальмы первенства не слезут даже в случае принудительной эволюции, и на премию Дарвина тоже не польстятся.

Другой бы уже давно отчаялся, но не Павел. Теперь у него новая идея: если нет ему места у руля готовой партии – надо создавать свою! Он уже и название придумал: «Партия свободного разума». Тезисы? Да пожалуйста! Психиатрия – лженаука и мастдай! Ни одна мысль не является бредовой, если ее можно аргументировать! Любой человек имеет право невозбранно слышать любые голоса и видеть любые видения! Любая реальность имеет право на существование! Долой нейролептики!

Павел уверен: кворум он наберет, за единомышленниками дело не станет. Осталось сформировать агитбригады и отправить их по диспансерам страны.

Наш ответ терроризму

Есть у ряда наших пациентов примечательная способность – четко, хотя и необычно, объяснять свои поступки. Даже самые экстравагантные. В особенности – экстравагантные, я бы сказал. Почему кидался в проходящую мимо девушку цветами с балкона? Хотел привлечь внимание, неужели непонятно? Почему вместе с горшками и кашпо? Это же элементарно, дорогой доктор: настоящий подарок – это живые цветы, а не какой-нибудь срезанный веник!

Почему залил монтажной пеной дверь старушки-соседки? Доктор, так ведь гололед же на улице, надо было хоть как-то удержать ее дома в тот день!