Палата на солнечной стороне. Новые байки добрых психиатров

Переглянувшись с дочерью пациентки, Оксана Владимировна улыбнулась и пожала плечами.

– Что же делать – придется постараться, чтобы соответствовать собственному облику годичной давности, – сказала она. – Опять же, имидж учреждения нужно будет как-то реабилитировать.

– А куда подевалась та доктор, у которой я в прошлом году была? – спросила у дочери бабулька.

– Выросла, – ответила Оксана Владимировна. – Повзрослела на целый год. Давайте-ка мы с вами немного побеседуем.

Закончив расспрашивать пациентку, доктор выписала рецепты, написала на отдельном листе, что и как принимать, и попросила:

– Вы уж теперь постарайтесь взять лекарства сразу. И следите за тем, чтобы лечение не прерывалось ни в коем случае. А то в следующий раз за этим столом снова окажется какая-нибудь незнакомая тетка, и снова бабушка будет ностальгировать по тем временам, когда и доктор была краше, и заведение лучше. Мне ведь не за себя, мне за наш психдиспансер обидно.

– Да-да! – закивала, поднимаясь со стула, бабулька. – Уж в психбольнице-то было как хорошо! Ты, дочь, в следующий раз меня прямиком туда веди!

Общественно полезная мания

Есть пациенты, которые удивились бы вопросу – страдают ли они психическим заболеванием. И дело не в том, что они отрицают сам факт. Дело в субъективном восприятии. Задайте такой вопрос людям с биполярным аффективным расстройством – и кто-то, возможно, кивнет: да, мол, страдаю. А кто-то скажет – ну что вы! В депрессивной фазе, конечно, не без того, зато в маниакальной – нет, вовсе не страдаю! Наслаждаюсь!

Степану (сами понимаете, что зовут его совсем иначе) по-своему повезло. Фазы, когда мир терял краски, перспективы и когда хотелось просто забыться в анабиозе, чтобы все это безобразие и несправедливость мироздания по отношению к конкретно взятому человеку поскорее проспать, были не особо длинными и не сильно глубокими.

Зато потом обязательно наступал тот период, ради которого однозначно стоило жить! Странное дело: когда у тебя депрессия, каждый раз умом понимаешь, что это не навсегда, что и на твоей улице еще опрокинется грузовик с шампанским и ананасами, но вот душою и чувствами в это отчего-то совсем не верится. И приходится постоянно себе повторять: так уже было, и так уже будет. Доктор знает, доктор обещал.

И доктор действительно всякий раз оказывался прав, даже если таблетки, которые он выписывал, пились не особо регулярно. Наступал тот день, когда Степан не просто понимал – всей совокупностью базиса и надстройки чувствовал: поперло! Жизнь однозначно прекрасна! И вот уже тело и душа поют и требуют куда-нибудь прогуляться: людей посмотреть, себя показать.

Немного огорчало то, что из пригорода в мегаполис ехать не только долго, но и дорого: с работой у Степана категорически не ладилось, а инвалидность он себе так и не сподобился выправить. Но что такое деньги, когда душа поет! В конце концов, всегда есть смекалка и тонкое чутье человеческой натуры, которое в этой фазе (и кто ее обозвал манией?) неимоверно обостряется.

Прибиться к компании и за нее же поесть-попить – это не проблема: люди обычно очень легко позволяют себя заболтать, и то настроение, которое ты им даришь с щедрого барского плеча, окупается с лихвой. А вот как объяснить контролеру в троллейбусе или в электричке, что ты достоин безбилетного проезда?

Но Степа и тут нашел выход. В рюкзаке, что он таскал с собою, всегда лежали тряпочка из микрофибры, оранжевый жилет со светоотражающими полосками и средство для мытья стекол. Зачем? Все очень просто!

Как только появлялся нужный транспорт, Степан надевал жилет, брал в руки тряпочку и стеклоочиститель, уверенно направлял стопы свои в салон – и начинал драить окна. Задорно так, с шуточками и прибауточками, тесня пассажиров, приветливо кивая контролерам. Чтобы всем было видно – занят человек. Работает. С душой, с огоньком.

А кому придет в голову спросить у такого билет? Вот именно, никому. Во всяком случае, у Степана до сих пор никто не спрашивал. Поэтому, когда снова наступает в жизни полоса, раскрашенная в мрачные тона депрессии, он, конечно, в анабиоз-то впадает. Но рюкзак с жилетом, тряпочкой и стеклоочистителем не выбрасывает. Депрессия – она ведь не навсегда, и главное тут – помнить и понимать хотя бы умом, что настанет день, когда все это ему опять понадобится.

Привычка умирать

Двадцать с лишним лет работы в психиатрии – это не так мало. Во всяком случае, когда-то давно, еще в советские времена, доктору, отработавшему десять лет психиатром, давали третью группу инвалидности и разрешали (точнее, настойчиво рекомендовали) переходить на сокращенный рабочий день. За двадцать лет привыкаешь к очень разным ситуациям и самым неожиданным репликам и вопросам, которые задают пациенты. А главное – привыкаешь выслушивать их с выражением лица, которое бы сделало честь любому индейцу из фильмов с участием Гойко Митича. Но все же порою такое спрашивают…