Палеонтология антрополога. Как мы становились людьми и кто приложил к этому лапу? Иллюстрированный путеводитель в зверинец прошлого

Любопытное об обезьянках…

Весьма часто в популярной, а нередко и в научной литературе звучит мысль, что, дескать, развитие культуры у древних людей, преодолев некоторый порог, подняло их на новый уровень и позволило расселиться за пределы Африки. Но сторонники такого взгляда почему-то забывают о других животных-путешественниках. Задолго до гоминид дорожку туда и обратно протоптали самые разные существа. В частности, павианы без всякой культуры вполне успешно достигли Аравии и живут там по сей день. Правда, есть предположение, что их туда переселили люди, но эта версия выглядит совсем натянутой: зачем бы древние люди переправляли злобных обезьян через Красное море? Более того, гораздо раньше – 1,1–1,4 млн л. н. – ископаемые гелады Theropithecus oswaldi добрались до Испании в одну сторону и до Индии – в другую, а макаки Paradolichopithecus suschkini ещё 2,2–2,4 млн л. н. прекрасно освоились в Таджикистане.

Ясно, что все эти грандиозные перестройки происходили не от хорошей жизни. Одной из главных проблем, как и в прежние времена, были павианы. Их было великое множество. В Южной Африке доживали свой век последние Parapapio jonesi – реликты былых времён.

Theropithecus (Theropithecus) gelada

Гелады достигли апогея своего развития. Примерно до 2,5 млн л. н. в Южной Африке дожили Theropithecus (Theropithecus) darti, а в Восточной – Th. (Omopithecus) brumpti. Потомок первого из них – Th. (Th.) oswaldi (2,5–0,25 млн л. н.) вырос не только относительно предка, но и в процессе эволюции вида – с 42 кг у раннего подвида Th. oswaldi oswaldi до более чем 85 кг у позднего Th. oswaldi leakeyi (а промежуточный по размерам подвид Th. oswaldi delsoni каким-то образом умудрился оказаться в Индии). Увеличивались не только размер тела, но, что важнее, – площадь и длина заклыковых зубов, сложность гребней моляров, тогда как передние зубы уменьшались. Гелада Освальда была огромной травоядной обезьяной, собиравшей еду руками, с зубами, конвергентными копытным животным, населявшей самые открытые местообитания и ведшей сугубо наземный образ жизни. Травоядность не отменяла огромных клыков, так что при столкновении на одном пастбище такое чудище получало огромный перевес над тридцатикилограммовыми австралопитеками и «ранними Homo». В линии восточноафриканских омопитеков шёл свой прогресс: Th. (O.) baringensis (3–2 млн л. н., известен также из Анголы) и Th. (O.) quadratirostris (2,9 млн л. н.).

Павиан гамадрил Papio hamadryas

Казалось бы, что может пойти не так? Эволюционный успех – вот же он! Но гелады попались в ту же экологическую ловушку, что и парантропы. Тогда как зубная система бурно эволюционировала, конечности отставали, вернее до поры до времени они вполне удовлетворяли потребностям неспешного перехода от одной кущи до другой. В этой отсталости был даже некоторый плюс: древесные хватательные способности рук преобразовались в возможность собирания всяческих вкусняшек, срывания, ковыряния и шелушения. Но такие ноги и руки оказались огромным минусом при появлении сезонности климата. В сухой сезон надо было быстро и далеко откочёвывать на новые пастбища; большинство копытных с их длинными ногами и копытами легко приспособились это делать: миграция многотысячных стад гну из Кении в Танзанию и обратно – одно из самых впечатляющих зрелищ современной Африки. А вот парантропы, гелады и, кстати, свиньи с их короткими ножками так и не стали истинно-кочевыми животными. Нарастающая сухость извела последние оплоты домоседов – и домоседов не стало. Лишь один вид гелад – Th. (Th.) gelada – сохранился в горах Эфиопии, где освоил скалолазание.