Палеонтология антрополога. Том 3. Кайнозой

В рядах наших ближайших родственников в эоцене было всё прекрасно. Густые леса, обилие фруктов и листьев, нектара и насекомых – что ещё надо для приматоподобных существ? Если уж шерстокрылы Ellesmene eureka парили между широколиственными платанами и липами, секвойями и тсугами, над черепахами и аллигаторами в болотах с кипарисами, над головами гасторнисов, стилинодонов, арктоционид, пахиен, тапиров, бронтотериев и самых разных других зверей – и всё это на острове Элсмир за полярным кругом на 76° северной широты, то что говорить о тех, кто родился хоть чуть ближе к экватору! Между прочим, полярную ночь никто не отменял. Как существовали субтропические леса при трёх месяцах темноты? Фотосинтез-то вроде для леса, тем более широколиственного, необходим. Палеоботаника показывает, что в основном на Элсмире росли вполне современные роды, многие из которых ныне растут в умеренном и субтропическом климате; список растений, между прочим, весьма внушительный. Думается, некоторые деревья и травы запасали питательные вещества в сердцевине, корневищах и клубнях.

Среди плезиадаписовых в первой половине эоцена заканчивались несколько предыдущих групп и даже возникли несколько новых – Asioplesiadapinae в лице китайского Asioplesiadapis youngi, Chronolestinae в лице китайского Chronolestes simul, Parvocristinae в лице пакистанского Parvocristes oligocollis, но они были редки и малочисленны, середину эпохи никто из них не пережил. Некоторые последние плезиадаписовые, в том числе североамериканские Picromomyidae, достигли предела миниатирюзации для млекопитающих, – Picromomys petersonorum весил всего 10 г. Другие, напротив, вымахали до четырёх килограмм – Megadelphus lundeliusi – и даже пяти – Craseops sylvestris. Родственные им Microsyops были даже не слишком специализированы и имели сравнительно большой мозг, но припоздали с прогрессом, ведь к этому времени уже появились настоящие обезьяны. Древолазающие хищники и хищные птицы, а также успешные конкуренты – грызуны и летучие мыши – сделали невозможным существование медленных и глуповатых плезиадаписов. Они могли бы ещё сохраниться на каком-нибудь острове в качестве экзотики, но подходящего уголка так и не нашлось. Зато плезиадаписовые успели дать продолжение.

Потомки плезиадаписовых разделились на две генеральные ветви истинных приматов – Adapiformes и Omomyiformes. Адаписовые, вероятнее всего, сами стали предками современных полуобезьян, тогда как омомисовые – настоящих обезьян. Как часто случается в эволюции, эти две ветви представляют два варианта приспособления к новым реалиям: от хищников можно спастись, либо увеличившись в размерах, либо ускорившись. Адаписовые стали расти, а омомисовые – прыгать.

Адаписовые Adapiformes оказались крайне успешной группой. Главные их достижения – обретение ногтей на пальцах, противопоставление большого пальца на кисти и стопе, а также прирост мозга. Самые примитивные адаписовые Donrussellia появились во Европе, а затем расселились и по Северной Америке, и по Азии, и по Африке. Они дали весьма широкий спектр и размеров, и стилей жизни. Мелкие Anchomomys весили 50–80 г и были насекомоядными, Leptadapis magnus – 6 кг – всеядными, а Adapis parisiensis – 2 кг – и Magnadapis intermedius – 11,5 кг – листоядными. Североамериканские Smilodectes имели длинные морды, а жившие рядом Notharctus – короткие. У мессельской Godinotia neglecta в желудке сохранились семена и листья, а вокруг тушки тамошнего же Darwinius masillae – отпечаток шёрстки.

Как вы там, потомки?