Палящее солнце Афгана

Остановились в четырехстах метрах от горы перед естественной границей – двухметровой глубокой канавой– каньоном промытой водой в горной породе. Батальон ушел вперед, сорбозы заняли позиции около горы, а танк свободно переехал канаву, но поторопился сделать поворот – гусеница слетела бы с катков, если бы капитан по рации не заорал на водителя максимальным набором слов, не поддающихся цензуре. Танк замер, и гусеница наполовину повисла над промоиной. Ротный вылез из бронетранспортера, оценил обстановку, и под его руководством многотонная техника задом медленно вернулась на исходную позицию вместе с гусеницей, вставшей на свое место, еще раз переехав злополучное место. Еремей не представлял себе, как можно было ее одеть, если бы слетела. Больше канаву не трогали, позиция хорошая была и здесь – пещеры как на ладони. Только никакого движения в них не наблюдалось. Танк, как на полигоне, пострелял по пещерам – снаряды глухо лопались внутри. Никакого сопротивления не последовало потому, что афганские борцы с врагом в пещеры не полезли и командиры решили, что задача выполнена и надо успеть к ужину домой.

   В Самангане, как уже говорилось, бандформирования были настроены более благожелательно к народной власти, чем в Газни или даже в Лагмане. Одной из задач советнического аппарата ДРА было склонение бандформирований на сторону народной власти и в некоторых провинциях это решалось успешно. Саманган не был исключением. Приходилось вступать в прямой контакт с главарями, чтобы убедить их. Усман сообщил, Ваханову, что один из главарей банды, численностью 30 человек, со-гласен встретиться с мушавером. Встреча была назначена на 22 часа в одном из домов на окраине города. Обычно, в целях безопасности, советники в темное время суток не работают и не выходят за пределы своего городка, но здесь случай особый. Начальник спецотдела приехал за ним на машине и они, захватив переводчика Давлата, уехали в ночь. В доме, куда их привезли, уже находился афганский гость лет тридцати пяти, среднего роста, худощавый, как все жители этой страны. На столе дожидался чай в дымящемся заварочном чайнике, находившийся во власти заместителя Усмана – Саттара. Лицо гостя не выражало страха и глаза светились доверием. Договорились, что в период намечающейся большой войсковой операции он со своей группой перекроет один из выходов из каньона. Единомыслие создает дружбу.

   В этом же месяце была еще одна встреча сразу с тремя вождями бандитских групп. Проходила она на более высоком уровне заместителя командующего царандоем, поэтому стол изобиловал фруктами и спиртными напитками. Двоим главарям на вид было по 50 лет, а третий в два раза моложе. Они были очень насторожены и крепко сжимали автоматы, оставленные им как одно из условий «свидания». Все три автомата были калибра 5,45, впервые применявшиеся советскими воинами в Афганистане. Афганцы таких автоматов не имели, поэтому моджахеды могли их приобрести только от убитых «шурави». Двое пожилых гостей до водки не дотронулись и даже фруктов не попробовали, а молодой не стеснялся в этом вопросе. Разговаривал с ними, в основном, зам. командующего полицией на языке пушту, близкому к фарси (персидский), который советским переводчикам был недоступен. Про реакции провожания гостей можно было заключить, что единодушия не достигнуто.