Палящее солнце Афгана

Конец октября. Моджахеды готовятся к зиме: утепляются, запасаются продуктами, керосином и имеют намеренье сделать какую-нибудь гадость народной власти. Крупная банда Хушвакта, спустившись с гор, подтянулась к городу, и мобилизовались другие группы бандитов. Ждать нападения себе дороже, надо дать «духам» решающее перед зимой сражение. «Куликовым полем» выбрали предгорье в десяти километрах от города. День выдался холодный и неприветливый. Ваханов быстро катит по трассе в подразделение к своему боевому другу, чтобы согласовать совместные действия войсковой операции. Уже проехав последние дома Айбака, советник увидел на возвышающемся справа плато несколько машин и группу афганских солдат. Они нахо-дились около одноэтажного строения, похожего на длинный сарай. С обратной стороны его у стены, поставлено в ряд человек пять-шесть гражданских. Почуяв что-то странное в их поведении, Еремей спросил афганца-водителя:

– Что они собрались там, в ранний час?.

– Расстреливают душманов, – будничным голосом ответил он, – это специальное место для расстрела.

Не приходилось мушаверу ранее видеть подобное. Он считал, что такие «мероприятия» проводятся тайно в подземелье, а здесь у дороги, на виду у всех. Но, очевидно, каждая власть решает свои проблемы по-своему. Возможно для устрашения инакомыслящих.

   С Кипариным Володей договорились быстро. Он берет два танка и на своем бронетранспортере к сроку будет в городе. Следующим утром бронетехника и «доблестные» войска царандоя двинулись в сторону гор. Прошлись, как всегда, по крестьянским огородам и втянулись в гористую местность, заросшую деревьями. Они росли редко, но было много. Еремей не припомнит, чтобы приходилось воевать в похожей местности. Боевые подразделения, на этот раз привлекли и армейский полк, ушли вперед и скрылись за деревьями. Штаб командования расположился на небольшой ровной площадке, примерно в две сотки, огороженной полуметровым заборчиком около двадцатиметровой одинокой скалы. На самый верх ее послали сорбоза для наблюдения. Обзор был неплохой, но только на пятьдесят процентов равнины в сторону города, остальное закрыто лесом. Афганские военные сразу включились в работу, судя по нарастающим звукам боя. Минометные батареи батальонов, находившиеся вне видимости штаба, помогали воюющим своим огнем. Оба танка тоже были там, голоса их различались редкими грохотами пушек. Ваханов с переводчиком слушали жуткую музыку боя в БТРе командира танковой роты, который дистанционно командовал своей бронетехникой по рации, густо пересыпая речь междометиями непечатаных слов. От этого приказы были в два раза длиннее, но усваивались, как думал он, лучше. Нормальные слова, печатные, в его речи стали появляться еще реже, когда один из командиров доложил, что у его танка слетела гусеница. И это под шквальным огнем «духов». Русский мат известен по всему миру. Даже считалось особым шиком материться, не повторяясь в течение 10-15 минут (боцман на флоте). Во многих семьях сквернословие вросло в быт и считается нормой поведения. Выходцы из таких семей уходят в жизнь с грузом этого порока, и не влияет на него ни белый воротничок с галстуком, ни большие звезды на погонах, ни даже респектабельность. Страшный нож не за поясом, а на конце языка. Невежество никогда не поверит, что бранные слова заражают пространство вокруг и поэтому противны Божественному Началу. Кроме того, они отнимают жизненную энергию, необходимую для здоровья сквернослова, который к концу жизни тупеет.

   Состояние нервозности капитана передалось и Ваханову с переводчиком, особенно после того, как он их высадил с бронеранспортера, и уехал, на помощь танкистам вместе с рацией. Они остались одни, как в древние времена матросы, высаженные на остров, населенный только аборигенами. Командный состав афганцев в углу площадки столпился у единственной рации, остальные – охрана, человек тридцать, сидели на земле в ожидании приказа. Здесь не было никакой техники или строения, за которыми можно было бы укрыться, а пули уже свистели над головами. И именно в этот момент наблюдатель со скалы вдруг сообщил, что вдоль опушки леса сюда движется большая группа душманов. Минут через пятнадцать он снова закричал что-то на своем языке.

– Со стороны города еще одна банда спешит на помощь, – расшифровал переводчик. Лучше бы не переводил. С площадки ничего не было видно, но плотность огня усилилась. Напряжение возросло.

– Когда «духи» подойдут на расстояние видимости, будет жарко, – сказал вслух Еремей, но сохранял хладнокровие. Он видел, что афганские офицеры принимают экстренные меры и сорбозы встали с земли, готовясь к бою. Взрыв на площадке прогремел неожиданно среди солдат в тридцати метрах от шурави. Они, как по команде, упали на землю. Потом еще один. Все это происходило под звуки непрекращающегося за лесом боя и свисты пуль. Переводчик запаниковал:

– Батальонные минометы перепутали цель и бьют по нашей группе!