Палиндром

Правда ещё пять минут назад вы ничего слыхом не слыхивали об этом довольном своей жизнью типе, владельце бесчисленного количества акций топовых компаний, а не как в прошлом веке, газет и пароходов, и себя чувствовали вполне даже довольным своей жизнь, в которой казалось, всё необходимое, без всяких там излишеств есть, а как услышали новость об этом успешном типе, то тут же и выясняется, что вы глубоко насчёт себя заблуждались – у вас ничего практически нет, и даже так идущую вам улыбку и то потеряли.

– Я всё же склоняюсь к тому, что присутствие в нашей жизни, хоть и так косвенно, всех этих выводящих нас из себя, столь довольных своей жизнью людей, что на них тошно смотреть, просто необходимо. Это нас, всех остальных людей, столь далёких от довольства своей жизнью, так сказать, мотивирует. А вот на что, то тут всё сугубо индивидуально. Так меня эти новости о существовании такого рода людей, в первую очередь заставляют взяться за калькулятор, а уж затем за ручку, чтобы выписать рецепт этому экономическому гению в виде выдачи санкции на следственные действия по проверке основ его такого невероятного успеха, который никакими разумными доводами и финансовой отчётностью не объяснишь. В общем, мотивирует меня на работу. – Проговорил прокурор Атнанта, расплывшись в широкой улыбке, в этом внешнем выражении своего довольства, с которым он смотрел одновременно на свою молодую секретаршу Тари, и через её внешнюю отзывчивость к своим словам, на себя.

Атнанта считал, что человек просто обязан уметь себя видеть в отражении посторонних людей, это давало не такое ложное и рафинированное представление о себе, на которое только и было способно зеркало. При этом любование собой недопустимо и всегда нужно быть сосредоточенным на выступающих в качестве зеркала людях – они тоже склонны к приукрашиванию вашей действительности (особенно узнай они, о столь высокой должности Атнанты), и через вежливость, лесть или другого рода обходительность, постараются ввести вас в заблуждение.

И хотя Атнанта так жёстко прошёлся по неизвестному для него и его секретарши типу, о чём узнай этот довольный жизнью тип, то ему бы сразу поплохело от такой заинтересованности его делами прокурора, он, тем не менее, и сам выглядел ничем не хуже этих, помещённых на первые страницы обложек глянцевых журналов, маскулитых, с улыбкой до ушей, первых в стране денди. И даже самому Атнанте иногда, в минуты своей особой радости, когда его, к примеру, награждали за выдающийся вклад в деле разгрома организованной преступной сети наркобарона Мазетти, было интересно, а с чьих лиц, конечно только в качестве сохранения природного баланса, слезла улыбка, когда они узнали, как доволен своей жизнью он (наркобарон Мазетти не в счёт, он изрешечённый пулями при своём захвате, не успел дожить до такого радостного момента).

Ну а сегодня у Атнанте особенно хорошее настроение, и оттого, что он не знает видимых причин для этого своего настроения, это предполагает некий для него сюрприз, который всё и объяснит. Хотя он всё же слегка лукавит – он с утра в зеркало, после того как гладко выбрился, мог преотлично убедиться в том, что у него всё есть для того, чтобы сделать счастливой ни одну, даже самую придирчивую к внешности своего избранника красотку (и хорошо, что об этом не знает, и только догадывается, его супруга, ревнивица и большая насчёт себя собственница).

И Атнанте, заручившись поддержкой всегда такого чуткого и участливого взгляда со стороны Тари, для которой он всегда делал поблажки, разрешая ей присесть туда, куда никому не разрешалось присесть кроме него – на тоже кресло, на котором он сейчас сидел – закрутился на этом своём кресле и начал проговаривать пришедшее ему на ум слово, близко связанное с его работой, для которого он принялся подыскивать новые для себя применения.

– Мы приговариваем, – с задумчивым видом проговорил Атнанта это словосочетание, затем на мгновение застыл на месте и проговорил это словосочетание по слогам: « Мы при-го-ва-ри-ваем», – и у него получилось совсем другое по смыслу выражение. Что было уловлено им и Тари, с которой он перемигнулся.

А как только он вместе с ней так ярко осветился радостной улыбкой, то Атнанта, не уходя далеко от этой своей любимой темы – юридические термины и просто сухие словечки из своей практики, ассимилировать к обычной жизни – обращается к Тари. – А не приговорить ли нам по чашечке кофе. – Но на этот раз этот словесный манёвр Атнанте, то ли потому, что слишком заезжено было это словосочетание, то ли потому, что Атнанта по своей забывчивости не уточнил о месте и о том вечернем времени, где они смогут выпить по чашке кофе, но он не возымел успеха у Тари. И Тари только одним кивком даёт ему понять, что всё поняла, вслед за этим вставая с того же самого кресла, на котором по своей забывчивости всё это время также сидел Атнанта, и на который она по его просьбе: «Нужно беречь такие стройные ноги», – присела, совсем забыв, что и он там сидит.