Палиндром

Но мистер Сальери, судя по стоящей в его взгляде непреклонности, всё для себя решил и его ничем не заставить обратно свернуть. Чего не скажешь о господине Любовски, который только потому сюда вниз идёт, что сзади ему на пятки наступает мистер Сальери, чьё слово для него закон; если он, конечно, ещё жить хочет. А так как господин Любовски предпочитает жить, чем не пользоваться данным богом моментом, то он беспрекословно спускается вниз, в подвал особняка мистера Сальери. Правда пока господин Любовски находится к мистеру Сальери спиной, то он может себе позволить повозмущаться лицом и про себя понегодовать в сторону своего босса.

– Если тебе так хочется быть ближе к земле, то сам бы и шёл. Какого (!) нужно с собой тащить и остальных. Всех с собой не заберёшь, да и не позволят. – За этим своим внутренним, больше философствованием, чем негодованием, господин Любовски доходит до оббитой железом двери, где он тратит совсем немного времени на поиск ключа, и после этого замешательства открывает двери этого подсобного помещения.

Ну а как только двери в это подсобное помещение открываются, то тут же выясняется, что подсобное подсобному помещению рознь и что всё то, что выше было надумано насчёт этих помещений, чушь. А всё потому, что внутри этого помещения, пришедших сюда людей ждала не мрачная, пропавшая сыростью и тлением грязных тряпок и неосуществимых надежд современных Золушек, горничных, комната полная швабр и метёлок, а перед ними предстала вполне себе уютная и светлая комната, и только из-за её маленьких размеров, казалось, что помещённая в неё кровать занимала большую часть комнаты. Где кроме кровати был стул, стол, шкаф у стены и телевизор.

Правда, это было ещё не всё, что сейчас было помещено в эту комнату, и сейчас на кровати было не пусто, и на ней лежала девушка, о которой определённо можно было сказать две вещи. Она была ярко красива и чем-то крайне недовольна – по этой причине, скорей всего, она и была по рукам и ногам связана.

Ну а когда дверь в эту комнату распахнулась, и на пороге комнаты вначале появился господин Любовски, то эта девушка только этого и ждала, чтобы всё своё недовольство выплеснуть на голову этого господина. Но то ли из-за того, что её рот был скреплен скотчем, то ли оттого, что на пороге комнаты появился мистер Сальери, который имел огромное влияние на всех тех, с кем ему вышло пересечься в жизни, то эта связанная девушка никак себя не проявила, и так и оставила своё недовольство при себе. И теперь замерев в одном положении, смотрела на мистера Сальери, ожидая с его стороны действий.

Мистер Сальери со своей стороны задерживает себя и свой взгляд на девушке, после чего проследовав к стоящему рядом с кроватью стулу, садится на него. Ну а стул хоть с виду и отвечает всем качествам удобства, всё же судя по тому, что мистер Сальери не сразу находит на нём для себя подходящего места, то он только с виду таков. Хотя возможно, что мистер Сальери чувствует себя неудобно, не оттого, что он сел на такой неудобный стул, а оттого, что он оказался не в очень для себя удобном положении – ему нужно быть крайне жёстким там, где он не готов им быть. И видимо всё это так расшатывающе действует на мистера Сальери, что он, позабыв о том, что его собеседница ответить ему не может, обращается к ней с вопросом (хотя, возможно, в этом проявляется его жестокость – ты, падла, зубами скотч разорви и ответь, когда тебя по хорошему просят, а иначе паяльники уже на подходе).

– Ну что, Кира, скажешь? – после внимательной паузы друг к другу, спрашивает свою визави мистер Сальери. На что следует удивлённое вращение глазами Киры. И мистер Сальери только сейчас замечает этот кляп на её рту. Что заставляет его резко обернуться в сторону господина Любовски, которому отдаётся команда, немедленно, но аккуратно, снять это безобразие с её лица. С чем Любовски с необходимой осторожностью для себя, с небольшим вскриком Киры справляется. Когда же Кира, поморщившись от боли, приходит в себя, то она, посмотрев на Сальери, с улыбкой сожаления улыбается и отвечает ему короткое: Больно.

Но обстоятельства дел с Кирой такие, что мистер Сальери не может располагать собой, как ему хотелось, и он не имеет возможности следовать велению своей души, сейчас же отправив господина Любовски кормить собой рыб за эту его оплошность. И он что только может, как только горестно улыбнувшись в ответ, дать ещё слово Кире. – А по делу? – спрашивает Киру мистер Сальери.