Палиндром

– Хорошо, я добавлю. – Деловито говорит Кира. – Мы всю свою жизнь стремимся к свободе, тогда как вы, всю свою и нашу жизнь пытаетесь нашу свободу ограничить рамками себя, предлагая взамен её заменители. Вот и я, плоть от плоти такая. Не могу остановиться в своём стремлении к свободе, что и заставляет меня так дорого за неё платить. – Кира замолкает и ждёт решения Сальери. И на этот раз он не столь задумчиво приходит к нему.

– И кто тебя заставляет? – спрашивает Сальери.

– Конгрессмен Альцгеймер. – Не раздумывая, даёт ответ Кира. Что в её случае самый верный ответ. И он в некоторой степени удивляет мистера Сальери, который тоже не тратит время на обдумывание ответа Киры и спрашивает её. – И что он хочет?

– А ничего особенного. Как всегда, одного и тоже. Рычаги влияния, которые даёт информация. Ну и заодно, потешить своё самолюбие, упиваясь данной ему возможностью походить в моих нанимателях. – С неприкрытой неприязнью, даже не к конгрессмену Альцгеймеру, а ко всем тем, кого он ассоциировано представлял собой, выразилась Кира. И не прояви Кира такое презрение к этому конгрессмену и всем тем, кто за ним стоял, то наверняка мистер Сальери на этом не убедился. Но эта её открытость сделала своё дело, и Сальери, не посчитав для себя нужным вдаваться в подробности, бросив взгляд на стоящего в дверях господина Любовски, говорит Кире:

– Что ж. Можешь не верить, но ты убедила меня. – Мистер Сальери, не дожидаясь ответной реакции от Киры, поднимается с места, поворачивается в сторону двери и направляется к ней. И это всё он делает в полном молчании, которое мало что объясняет и не даёт Кире и Любовски понять, что всё это значит и что им дальше делать. И если Кире, по причине того, что она находится в стороне от вышагивающего Сальери, пока ничего не грозит, то господину Любовски, на которого так неумолимо надвигается Сальери, нужно быстрей соображать, что ему сейчас делать – скорей посторониться в сторону или стоять как истукан.

И хорошо, что Любовски такой сообразительный малый (так-то он совсем не малый), что и позволило ему в самый последний момент отскочить в сторону, и тем самым миновать своего столкновения с мистером Сальери. Который, миновав Любовски, оказывается в проёме двери, где он останавливается, поворачивается в сторону внимающей ему Киры и с улыбкой говорит ей: «А вам что, особое приглашение нужно?».

И понятно, что оно ей одновременно нужно и не нужно. Ну а как только оно таким образом получено, то Кира уже стоит на своих босых ногах и при этом чуть ли уже не рядом с Сальери. Сальери же на этот раз проявляет удивительную приметливость – он замечает эту босоту ног Киры. И этот её босой вид, в купе с тем творящимся беспорядком на её голове, заставляет сердце Сальери от жалости к ней и к себе сжаться до боли в груди. Ну а то, что мистер Сальери покачнулся сейчас, то это прямое следствие всех этих его внутренних сердечных сжатий. – В такой темноте ничего не стоит ноги переломать. – По своему объяснил этот свой перепад мистер Сальери. С чем все согласны и стараются смотреть себе и на ноги Киры, которые, что удивительно, а в этой не освещённости хорошо видны.

Между тем мистер Сальери держит свой путь совсем не туда, откуда они с господином Любовски пришли, а он следует дальше в глубину тёмного коридора, что не может не тревожить Киру, у которой есть все основания думать, что мистер Сальери может в любой момент передумать насчёт неё. – Сейчас для начала сменит для меня обстановку, с тёплой комнаты на сырое и мрачное подземелье, чтобы я попривыкла к своему скорому будущему, похороненной в земле. А потом, когда вдоволь насладится моими мучениями, то … – Но Кира не успела домыслить, что там мистер Сальери насчёт неё может передумать, так как они пришли. И судя по той мрачной двери и стоящему здесь тошнотворному запаху смрада, то всё что про себя надумала Кира, вполне может реализоваться прямо сейчас.

И Кира в ожидании удара со стороны стоящего сзади господина Любовски, чуть втянула голову в плечи и уже приготовилась зажмуриться, чтобы легче перенести этот сногсшибательный удар, но удара не следует, да и мистер Сальери ведёт себя совсем не так, как ведут себя люди, замыслившие против тебя какую-нибудь провокацию – предвещая и не предвещая опасность. А мистер Сальери, подойдя к двери, в которой имеется небольшое окошко, задвигаемое с внешней стороны на задвижку, как примерно в камерах для заключённых, отодвинув эту задвижку, заглядывает в неё. После чего он переводит свой взгляд на Киру и кивком головы приглашает её к просмотру. Кире ничего другого не остаётся, как подойти к этому окошку и заглянуть в неё.

Ну а то, что она там увидела, заставило её поёжиться от страха и того холода, который он несёт и привносит с собой в душу людей – в центре этой мрачной и полной сырости комнаты стоял стул, на котором в привязанном к нему состоянии находился некий человек, чей кровавый вид говорил о том, что те, кто с ним общался, скорей всего, не нашли с ним общий язык и поэтому дальнейший разговор проходил в жесточайшем молчании.