Палитра его пороков

Она вздрагивает и оборачивается. Мужчина напряженно всматривается, но не находит признаков испуга или лжи.

— Я просто подумала, вам сегодня пригодится секретарь. Вряд ли будет время на… всякую работу, а нового вы не нашли.

— Пожалуй. Если еще помнишь обязанности, то на сегодня отмени все встречи. Вызвони ко мне Свиридова, пусть зайдет прямо с утра, не раздеваясь.

— Кофе принести?

— Давай.

Пока он включает компьютер и просматривает почту, Наталья делает кофе. Поставив чашку, не уходит, мнется, будто хочет что-то спросить. Он даже знает, что именно.

— Как она?

— В коме. Стабильно тяжелая.

— А что говорят врачи?

— Сделают все, что могут.

— Что с ней случилось? Она оступилась? Или…

Он смотрит на нее внимательно, чувствуя: Наталье есть, что сказать. А ведь она тоже там была, могла кого-то увидеть, с кем-то столкнуться, уходя с вечеринки.

— Никто не знает. Она была в порядке, когда я уходил. Если ты что-то видела, говори сейчас.

— Я не видела. Я ушла почти сразу после разговора, но… я не знаю, как сказать и я боюсь оговорить человека.

— Наташ, если на мои мероприятия вхож человек, способный выбросить из окна молодую девчонку… да неважно, кого, я хочу об этом знать.

— Мне ваша жена угрожала.

Он давится кофе и чудом не роняет чашку.

— Что? Вероника?

— Она нас видела в пятницу вечером, когда мы ехали в отель. Потом раздобыла мой номер и угрожала, а в числе всего там была фраза "выйди с окна, сука".

— Почему ты, мать твою, промолчала?!

— Я не приняла всерьез. Женщины бывают неадекватными, лет пять назад мне в сети писала бывшая мужа, тоже ебанашка та еще. Я решила вас не впутывать. А вчера я Женю предупредила, мне показалось, ей стоит быть готовой. И вот…

— Ясно. Что ж, спасибо, я тебя услышал. До обеда если справишься, можешь идти домой. Всех оповести, что меня сегодня нет.

— Ч-что вы будете делать?

— Не волнуйся. Я всегда ищу доказательства прежде, чем что-то делать. Твое имя не всплывет нигде. Но если боишься, я дам тебе охрану.

— Нет, все в порядке.

Она невесело усмехается.

— Сначала я жалела, что у меня не получилось вас влюбить. А сейчас не уверена.

— Я бы на твоем месте закатил вечеринку по этому поводу.

Хорошая девка. По крайней мере честная, и отступать, в отличие от Вероники, умеет. Не хочется показывать внутренних демонов перед Натальей, но едва за ней закрывается дверь, Сергей откидывается в кресле, чтобы обдумать услышанное.

Итак, Вероника угрожала Наталье. А еще Вероника работала официанткой в сети ресторанов, где он и заказывал обслуживание банкета: разумеется, из лояльности к приятелю. Он, конечно, не дурак, бывшей смену не отдал, но проблем появиться на вечеринке у нее не было. Только один вопрос: Вероника немногим крупнее Кисточки, если это она, то как?!

Вот этим и займется.

* * *

Гулкое эхо его шагов проносится по пустому залу. Ресторан еще закрыт, но с кухни уже доносятся аппетитные запахи. Впрочем, сейчас ему не до еды. Он хорошо знает это состояние контролируемой ярости. Сергей ею управляет, она дает дополнительные силы, как физические, так и моральные. В какой-то мере ему даже нравится эта ярость. Глупо пытаться казаться лучше, чем он есть и утверждать, что она делает из него другого человека.

Нет. Он именно такой, Сергей Серебров. Каким его впервые увидела Кисточка и каким сейчас увидит Вероника.

Заходит на кухню.

— Эй, сюда нельзя…

— Заткнись, — бросает он повару. — Выйдите, покурите. Давайте-давайте, начальство в курсе. А не то сам выведу.

Словно в доказательство слов Рома и Артем на пару секунд показываются в кухне. Девчонки-официантки быстро проскальзывают мимо, повар, чуть помедлив, тоже решает не лезть на рожон.

А Вероника остается. Стоит у стены, смотрит на него, и непонятно, чего в глазах больше — страха или упрямой решимости.

— Что тебе нужно, Сережа?

Он морщится от звуков собственного имени.

— Правда, Ника, правда. Расскажешь сама — останешься жива и относительно здорова.

— Не понимаю, о чем ты. Что-то слу…

Он не собирается с ней церемониться и вести светские беседы. Ему нужна правда, желательно в кратчайшие сроки, ангелом здесь рисоваться не перед кем. Вероника взвизгивает, а он сжимает ее кудри в кулак и тянет, выгибая изящную шею до болезненного предела. Он никогда так не касался ее, ни разу в жизни не позволил себе ничего, сильнее шлепка по заднице.

— Сережа-а-а! Больно!

Она всхлипывает и пытается разжать его пальцы, но сражаться можно с тем, кто утратил контроль над эмоциями. Не с металлической яростью.

— Знаешь, что я сейчас с тобой сделаю, Ника?

Она в ужасе скулит, когда Сергей подтаскивает ее к здоровой емкости с кипящим маслом для фритюра.

— Не веришь? Давай ручку сюда, давай, ту самую, на котором, тварь, кольцо мое носила!

— Сережа-а-а-а! Я ничего не сделала!

— Охотно верю. Значит, считай, что это за ребенка.

На секунду ему кажется: ошибся. И Вероника действительно ничего не знает о случившемся с Кисточкой, так искренне она напугана. Но едва ее пальцы ощущают жар масла, она на одном дыхании, срывая голос, кричит:

— Я ничего не сделала, я его только пустила!

— Что? — вежливо переспрашивает Серебров.