Палитра его пороков

Я глажу племяшку по голове, и она забавно, как кошка, тянется за моей рукой. Тут пальцы натыкаются на что-то…

— Ты ушки проколола?! — ахаю я.

— Да!

Элька крутится, показывая крошечные блестящие гвоздики. Я с удивлением смотрю на Сергея. Что у него происходит? Мне кажется, я многое упустила, лежа без сознания. Но что именно?

— Больно было?

— Да! Я плакала, но дядя Сережа сказал, что уколы больнее.

— Очень красиво, — улыбаюсь я. — Можешь взять мои сережки поносить, пока я лечусь.

— Мы ей найдем детские, — говорит Серебров. — Я где-то видел отдел. Ладно, у меня час обеда, с обеда надо вернуться на работу. Пойду, перехвачу что-нибудь быстро в столовой, а вы пока общайтесь. И вот еще твой бальзам для губ.

Но то, что он мне дает — не бальзам, а огромная сумка со всем, что только может понадобиться и не понадобиться. Бальзамы, тоники, уходовые наборы для лица и тела, зубная щетка с пастой, какие-то маски и патчи, крема, миниатюры духов и еще куча всего. Есть даже тушь, блеск и пудра — для минимального макияжа. Это сумка с девичьими сокровищами, которую приятно не только использовать, но и разбирать, рассматривая красивые баночки с известными логотипами.

С помощью Эльки я расставляю все это богатство по комнате. Потом мы смотрим мультик, и племяшка с удовольствием ест булку, принесенную Серебровым из столовой.

Так начинается путь домой. Не самый простой, но зато наполненный непривычной заботой.

* * *

Жизнь входит в ритм и, кажется, налаживается. Пожалуй — сейчас Серебров может сказать точно — лучше так, чем нехотя уходить с работы, чтобы бродить по пустому дому. Элина больше не сидит у него в переговорке, с утра Марина, по дороге на работу, отводит ее к соседям, где до обеда девочка играет. Соседка Аня с удовольствием берет ее в первой половине дня, утверждая, что по сравнению с племянником Лешенькой тихая и деликатная Эля — практически мечта, а не ребенок.

В обед Сергей ее забирает, чтобы съездить к Жене. Немного странно каждый день обедать в больничной палате, но он ни на что не променяет возможность наблюдать, как Кисточка оживает. Как сначала пытается самостоятельно есть, потом садиться, а через неделю уже вовсю елозит и очень напоминает ребенка, который даже не умея ходить, умудряется каждую минуту быть в движении. Как исчезает страх из глубины глаз, сменяется спокойной решимостью выйти из больницы, восстановиться и снова заняться рисованием.

Надо будет Кисточку тоже в какую-нибудь секцию записать.

Но самое интересное, что после комы вкусы Жени меняются. Она по-прежнему с удовольствием ест итальянскую еду, но настоящая страсть у нее просыпается к азиатской кухне. Китайский ресторанчик как раз рядом с работой, так что они почти каждый день обедают втроем.

Потом Эля остается у Жени на вторую половину дня, а вечером он ее забирает. Иногда везет сразу домой, иногда они заезжают на площадку поиграть, а три раза в неделю сразу едут на каток. Сумка с коньками и тренировочным костюмом теперь живет у него в багажнике.

Женя про тренировки еще не знает, и Сергей не может объяснить, почему не рассказывает ей и просит Элю не говорить. Официальная версия уже не выдерживает критики. Кисточка практически не нервничает и не волнуется, видя здоровую и довольную жизнью Элину. На самом деле Сергей просто боится признаться ей, что занимается ребенком. Не хочет удивления, которое отразилось на ее лице, когда она увидела сережки. Не хочет вопросов, на которые не сможет дать ответа. Он помнит просьбу Жени, а еще помнит свое признание, и пусть то были игры подсознания, отмахнуться от собственных слов уже не получится.

Ему нравится возить Элину на тренировки. На катке отвратительно ловит сеть, и это сомнительный, но очень удобный предлог, чтобы не работать. Необязательно рассказывать замам или партнерам о том, что он воспитывает чужого ребенка, но можно отговориться тренировкой — и законный час, пока он ждет Элю, принадлежит только ему. Он сто лет художественных книг не читал, а сейчас скупает половину фантастики.

Поглядывая одним глазом на лед, читает и, выходя из клуба, чувствует, как голова легчает.

Осень тем временем все больше и больше начинает напоминать зиму. Все в этом году как-то не так. Лето дождливое, осень стремительная, зима, судя по всему, будет затяжная. Промозгло, в обед снег пытался выпасть, правда, потерпев поражение в неравной борьбе с плюсовой температурой.

Только Эля, одетая, как на северный полюс, жаждет активности.

— Можно я покачаюсь? — спрашивает, когда они выходят с катка.

— Давай десять минут, а то холодно.

На территории "Эдеа-элит" есть хорошая детская площадка, отказывать девочке в прогулке жестоко. Вокруг его дома — лес да дорожки. К весне придется что-то решать, поставить хотя бы качели и лесенки, а еще купить ей велик. На худой конец самокат. Да и Кисточка поправится, вернется домой, сможет записать ее еще куда-нибудь, чтобы энергия даром не проходила.