Пальмы в снегу

Машина подняла облако пыли, которое теперь медленно оседало на дороге. Килиан проверял, правильно ли установлены ловушки для белок. Белки на Фернандо-По были совсем не такими, как у них в долине, – крупные, не меньше кроликов, и питались они не шишками, а стручками какао. У некоторых даже были крылья, и они напоминали летучих мышей.

Симон не переставая давил на клаксон.

– Масса! – снова крикнул он. – Скорее, пожалуйста, залезайте в грузовик!

– В чем дело? – подбежал Килиан.

– Масса Антон! Он был найден без сознания в офисе. Он в больнице у массы Мануэля, с ним масса Хакобо. Хосе послал меня искать вас. Пожалуйста, быстрее!

Хотя Симон ехал на полной скорости, Килиану казалось, что они тащатся медленней черепахи.

С марта здоровье Антона ухудшалось с каждым днем. Отец держался, и даже шутил, говоря, что оформлять документы намного сложнее, чем работать на плантации. Но Килиан и Хакобо отказались от отпусков, отложив их до момента, когда отцу станет лучше.

При каждой возможности Антон теперь подробно рассказывал сыновьям, как вести дела дома, в Испании. Наставлял, сколько им следует оставить скота, называл примерную цену, по которой разумно продать кобылу и ягнят, попросил немного повысить зарплату пастуху, оговорил количество жнецов, которых нужно будет нанять, чтобы накосить достаточно сена на зиму. Он также инструктировал их по содержанию дома. Требовался ремонт кровли, в сарае попросил заменить балку, стене курятника нужна опора, и все хорошо бы побелить. Он подсчитал, что части денег, полученных на острове, да еще того, что будет выручено от продажи скота, должно хватить на все. Но можно, в конце концов, каждый год что-то делать понемногу.

Он не только говорил об этом: записал все свои расчеты в двух экземплярах, под копирку: один оставил для братьев, а другой отправил почтой в Испанию.

Наедине с Килианом Антон рассказывал об отношениях между семьями в Пасолобино и Сербиане, причем он помнил историю с незапамятных времен. Килиан слушал и молчал, не зная, как реагировать. С одной стороны, ему было интересно, с другой – грустно осознавать, что отец, по сути, прощался с ним, даже если он использовал как предлог для разговора письма из дома, которые приходили все чаще.

Грузовик резко затормозил у дверей больницы. Килиан, перепрыгивая через три ступеньки, ворвался в помещение. Медсестра испуганно показала ему на комнатку рядом с кабинетом врача. Отец лежал в кровати с закрытыми глазами. Хакобо, сидел на стуле в углу, опустив голову и сцепив руки. Хосе понуро стоял у кровати. Еще одна медсестра собирала инструменты на металлический поднос. Выходя из комнаты, она чуть не врезалась в Килиана.

– Ох, прошу прощения!

Килиан вздрогнул – голос, он уже слышал его…

Их взгляды встретились.

Это была она… Жена Моей… Но он даже не знал ее имени.

В этот момент вошел Мануэль.

– Антон сейчас находится под действием снотворного, – сказал он. – Мы дали ему увеличенную дозу морфия.

– Увеличенную дозу? – переспросил Килиан.

Врач посмотрел на Хосе, тот покачал головой.

– Мы можем поговорить в моем кабинете?

Все вчетвером перешли в другую комнату. Мануэль сразу перешел к делу.

– Антон уже несколько месяцев получает морфин, чтобы справиться с болью. Он не хотел, чтобы кто-то знал. У него неизлечимая болезнь, неизлечимая и неоперабельная. Боюсь, это всего лишь вопрос дней. Мне жаль.

Килиан повернулся к Хакобо.

– Ты знал?

– Так же, как и ты, – грустно ответил брат. – Но я понятия не имел, что это настолько серьезно.

– А ты, Йозе?

Хосе заколебался, прежде чем ответить.

– Антон взял с меня обещание, что я никому не скажу.

Килиан опустил голову. Хакобо положил руку на плечо брата. Оба знали, что их отец болен, но не знали насколько. Он скрывал от них всю серьезность ситуации. Но почему же они не уделяли больше внимания его постоянной усталости, отсутствию аппетита? Все из-за жары, говорил им отец тысячи раз… проклятой жары! Знала ли мать? Братья растерянно посмотрели друг на друга. Как они скажут ей? Как сказать женщине, что ее муж умирает за тысячи километров от дома и что она никогда его не увидит?

– Сможем ли мы с ним поговорить? – еле слышно спросил Килиан.

– Да. Антон будет приходить в себя ненадолго. И я надеюсь, что морфин поможет облегчить агонию. – Мануэль снял очки и начал протирать стекла уголком халата. – Килиан, Хакобо… Мне очень жаль. Время каждого когда-нибудь приходит… Медицина тут бессильна. Теперь все в руках Божьих.

– Бог не посылает болезни, – сказал Хосе, когда они вернулись к Антону, глаза которого все еще были закрыты. – Создатель чудесных вещей, солнца, земли, дождя, ветра и облаков не может быть причиной ничего плохого. Болезнь вызывается духами.

– Не говори ерунды, – ответил Хакобо. – Вещи в мире таковы, каковы есть.

Тихо вошедшая медсестра наблюдала за ними от двери.

– Для нас, – сказала она мягким голосом, – болезнь – это проклятие духов предков, которых оскорбил или обидел больной или его семья. Вот почему мы проявляем такое рвение, когда просим заступничества, когда доставляем духам удовольствие обрядами и подношениями.