Пальмы в снегу

Слушая Хосе, Килиан думал о том, как бы отца похоронили в Пасолобино. Когда кто-то умирал, тело до похорон оставалось в доме, над ним читались молитвы на латыни. Никто не плакал – ведь душа переходила в иной, возможно, лучший мир. В день погребения гроб с усопшим крепкие мужчины на своих плечах переносили в церковь, где священник служил мессу, а уже оттуда, под звук церковного колокола, несли на кладбище. Потом все шли на поминки. Женщины готовили фасоль в больших горшках – обязательное поминальное блюдо у них в горах. Килиан помнил, что в совсем уж детском возрасте похороны и поминки для него с братом были чем-то сродни празднику, ведь они виделись с дальними родственниками, – правда, смущало, что некоторые люди все же плакали.

Килиан никогда не задавался вопросом, почему колокол звонит на похоронах. Возможно, как и колокольчики буби, церковные колокола отпугивали душу. А может, и не отпугивали – направляли. Их дом в Пасолобино был очень далеко. Сможет ли душа отца найти путь домой?

На кладбище для Антона выбрали место под тенью двух огромных сейб – хорошее место. Несколько человек, нанятых Гарусом, установили каменный крест, на котором были высечены имя отца, даты его рождения и смерти, но также и название деревни, в которой остался его дом, – Пасолобино. Килиан решил, что это будет ниточкой между Пасолобино и Фернандо-По.

Эмилио, Дженероса, Хулия, другие знакомые из Санта-Исабель – все присутствовали на похоронах. Сантьяго, прибывший на остров одновременно с Антоном, не скрывал слез.

Хакобо стоял рядом с Хулией. Она взяла его за руку, чтобы поддержать, и он чувствовал нежное поглаживание тонких пальчиков. Ему не хотелось отпускать ее руку, даже когда подошел Мануэль. Хулия, прощаясь, встала на цыпочки и поцеловала его в щеку, дотронулась до лица; сердце от этого защемило еще больше.

Все разошлись, но Килиан и Хакобо продолжали стоять у могилы. Хосе выкопал в изголовье ямку и посадил небольшое священное дерево. Затем разложил по периметру камни, воткнул колья.

– Это изгонит души других умерших людей, – пояснил он.

Хакобо отступил на несколько шагов, но ничего не сказал. Килиан не отрывал взгляд от каменного креста. Кто будет смотреть за твоей могилой, когда мы уедем?

Он знал, что Хосе будет трудно делать это – Иеремия сказал, что буби боятся посещать кладбища. Они считают, что это может вызывать много смертей в деревне. Если бы отца похоронили дома, в Пасолобино, мать приходила бы каждый день, ну, или каждую неделю. Всегда был бы кто-то, кто разговаривал с ним.

«Почему ты не остался в Испании, папа?»

Ему придется написать письмо матери. Конечно, она захочет знать все подробности: последние слова отца, момент соборования, заупокойная месса, сколько людей пришло проводить в последний путь. Он напишет, что у нее нет причин волноваться: жизнь продолжается, и семья не будет нуждаться в деньгах.

– О чем ты думаешь? – спросил подошедший Хосе.

– Интересно, – ответил Килиан, указывая на могилу Антона, – где он сейчас.

– Он с вашими предками. Я уверен, он счастлив с ними.

Килиан кивнул и произнес простую молитву, пожелав отцу доброго путешествия, где бы он ни был.

Хакобо отошел к воротам кладбища, чтобы они не видели его слез.

Антон умер в конце июня 1955 года, в тот же день, когда в долине за тысячи километров от Фернандо-По началось празднование святых покровителей лета. Сельскохозяйственные работы были в разгаре. А в августе страда началась на острове и продолжалась до января. Это были тяжелые месяцы работы в сушилках.

Килиан работал днем и ночью. Вся его жизнь вращалась вокруг работы. Курил и пил в свободное время он больше, чем следовало, к тому же стал замкнутым и вспыльчивым. Хакобо и Хосе забеспокоились. Сначала они думали, что причиной тому – смерть Антона, но проходили недели, и становилось еще хуже. Килиан кричал на рабочих, чего никогда раньше не делал, и вечно выдумывал какие-то проблемы.

– Килиан! – умолял его брат. – Ты должен отдохнуть!

– Я отдохну, когда умру! – отвечал Килиан, латая крышу одного из бараков. – Кто-то должен это сделать!

Хосе хмурился – рано или поздно масса Килиан сорвется. Так и вышло. Вскоре после Рождества Килиан заболел. Началось все с небольшой температуры, которая за два дня поднялась до верхней отметки термометра. И только тогда он согласился лечь в больницу к Мануэлю.

Несколько дней он провел в бреду. И в бреду повторялась одна и та же картина: он и отец находились в своем доме в долине, снаружи лил ливень. Было слышно, как ущелье переполняется, как вода сметает все на своем пути. Поток стал сметать дома. Они должны были уйти, чтобы избежать смерти. Килиан настаивал, но отец отказывался: говорил, что устал и никуда не пойдет. Килиан в отчаянии кричал на него, но Антон продолжал сидеть в своем кресле-качалке. Плача и крича, Килиан в конце концов убежал.

Чья-то рука дотронулась до него, чтобы успокоить. Он открыл глаза, отгоняя прочь кошмары, увидел вентилятор над головой, а потом пару больших светлых глаз.