Памела или награжденная добродетель

Сестра моя, онъ говорить началъ, (казалась мн, что былъ и самъ въ смятеніи) хотла тебя къ себ взять, но онабъ ни когда съ тобой тово благодянія не учинила, которымъ я тебя почтить намренъ, ежели ты будешь врна и склонна; что ты думаешь? продолжалъ онъ рчь свою съ торопостію, не лутчель хочешь у меня жить, нежели у сестры моей? При томъ взоръ ево не сказаннымъ ужасомъ пронзилъ мою душу, взоръ я видла смятенный и заблужденный.

Какъ скоро я возмогла говорить ему; сказала, Государь! мой, позволитель мн довесть себ, что вы не имете супруги, а уже годъ прошелъ посл смерти Матери вашей, я же желаю лутче итти въ домъ, и служить Милади Даверсъ, ежели вы позволите для тово, я хотла говорить… но онъ пресча рчь мою, сказалъ, куды ты еще глупа, и не разумешь своей пользы, я тебя здлаю любовицею изъ служанки, ежели только склонна будешь, и не станешь сама своему щастію противлятся, и тотчасъ обнявъ поцловалъ меня.

Узнайте теперь, что вся ево злость открылась, я затряслась въ страхъ, вс члены мои отнелись, ноги вдругъ подломились, видя себя въ рукахъ ево безъ помощи. Онъ поцловалъ съ горячностію раза два, или три, какъ я думая, ибо тогда я съ нуждой помнила, что я, и нечаянно вырвавшись изъ рукъ ево и хотла бжать изъ бесдки. Когда онъ подлость вмшиваетъ въ дла свои, и возводитъ подчиненнова своево, дая власть владть собою.

Хотя я въ саду не отлучалась далеко отъ дому бояся несчастія, вытирала глаза свои не ходя въ покои; а больше о томъ писать буду посл, молитесь любезные родители Богу и на меня не погввайтесь, я еще не отстала сего дому, гд прежде мое услажденіе и веселіе было, нын же обратилось въ страхъ и мученіе, но принуждена окончать скоре.

Ваша покорнйшая и врная Дочь.

ПИСЬМО XII.

Я буду продолжать мою печальную исторію, осуша глаза мои, начала думать что мн длать, вздумала оставить домъ ево, и бжать въ сосднюю деревню и тамъ ждать оказіи къ вамъ перехать, но не знаю пожитки мои взять, или оставить и ничего не брать съ собою кром что на мн, но вспомня, что до деревни полторы мили, а надобно итти дорогою окружною, но страхъ пройтить пужая, что на пути увидя меня въ хорошемъ плать, могутъ злоди приключить такое же нещастіе, отъ котораго убжать стараюсь, по томъ вздумаю, что публикуютъ будто ушла я и покрала тамъ весьма не весело бы было, съ такой худой славой къ родителямъ моимъ возвратится, и такъ я желала быть на тотъ часъ въ моемъ прежнемъ платье, въ томъ одяніи простомъ и скудномъ, въ которое вы съ великимъ трудомъ нарядили меня, чтобъ могла войти въ службу, когда я еще была двенатцети лтъ во время моей милостивой госпожи покойной, иногда вздумаю сказать госпож Жервисъ, и у нее просить совту, но запрещеніе ево, меня и отъ того удерживало, представляя мн въ мысли, не равно онъ совершенно раскается въ позорныхъ длахъ своихъ, и впередъ уже о томъ вспоминать не будетъ, къ томужъ госпожа Жервисъ въ помощи ево необходимую имла нужду для пропитанія, по не сщастливомъ моемъ приключеніи я не хотла что бы меня ради онъ осердился на нее, и лишилъ пропитанія, въ такой безъ конечной печали съ нова разсуждая, что длать, я не знала на чмъ утвердится, въ шедъ въ свою спальню, сидла до самого вечера, прося извинить меня, что я къ ужину не буду. Госпожа Жервисъ вошедъ говорила, для чего Памела мн безъ тебя ужинать? Я вижу ты печальна, скажи пожалуй мн причину? Я просила ее, чтобъ она позволила мн спать съ собою, сказывая, что я боюсь домовова, а надежна, что онъ такой добродтельной жен, какъ она, не чево здлать не сметъ.

Ета причина не можетъ быть правильна, она отвчала, для чево прежде ты не боялась домовова? Мн то во умъ не пришло за ране, однако нтъ ни чего, я теб дозволяю, пойдемъ ужинать. Я просила ее меня оставить представляя, что отъ многова плача, глаза мои опухли, и по тому весь домъ примтить можетъ, а ей общала сказать, когда спать ляжемъ. Она въ томъ дала мн волю, и по ужинав спшила спать лечь сказавши всмъ, что ей одной неспится, и для тово меня беретъ съ собою въ спальню, чтобъ заставить читать книгу, знаю, говорила она, что Памела охотница читать.

Какъ скоро мы одни остались въ спальн, я ей о всемъ бывшемъ сказала, думала, хотя мн и запрещено сказывать, да когда и провдаютъ, что я ей сказала, худова не будетъ. Разсудилась мн, что хранить такова роду тайну, стала не жалть въ то себя погружать, но лишится, и не имть полезныхъ ко отвращенію совтовъ, которые не обходимо надобны, въ такомъ случа при томъ боялась и того, чтобъ не подумалъ, что мое молчаніе боле отъ того, что во мн прискорбнаго чувствія злой ево обиды нту, и храня тайну, подамъ ему попользновенія боле къ тому поощрятся, былалъ мн притчина открытся! любезная Мать моя.