Памела или награжденная добродетель

Въ тотъ часъ стыдъ покрылъ все лицѣ мое румянцомъ, хотя онъ и отдаленно началъ говорить сію матерію; но подумайте любезныя родители сами, какъ сердце мое и мысли радостію были объяты, слыша ево разговоры! къ томужъ прибавилъ онъ другое разсужденіе, которое мнѣ показало справедливое и истинное ево намѣреніе. Я вамъ признаюсь говорилъ онъ дарагая Памела, что я васъ съ такою люблю страстію, какой во всю жизнь мою не имѣлъ, огнь сей пылающей сильно въ крови моей, до того мнѣ со всѣмъ не знакомъ былъ, ваши блистающія очи меня въ саду такъ воспламѣнили, что чуть было я не сорвалъ цвѣтъ въ самой тотъ часъ, какъ онъ хотѣлъ разпустится, и еще нѣженъ былъ и слабъ насилію супротивлятся: но вы добродѣтелію своею и умнымъ разговоромъ довели меня до того, что я принужденъ былъ оное оставить. О сладостные часы въ пріятномъ моемъ съ вами разговорѣ, они больше мнѣ радости и удовольствія теперь здѣлали, нежели во все время прежней моей страсти, и хотя бы она и получила свое удовольствіе, мнѣ бы столь много увеселенія имѣть было не можно.

Не ожидайте государь мой я ему говорила, отъ бѣдной Памелы словъ пристойныхъ въ отвѣтъ столь склонныхъ увѣреній, нынѣ вижу, что вы имѣете равное воли вашей желаніе вѣчно меня обязать. Какъ буду я счастлива, хотя и невозможно достойной быть толикой милости и снисхожденія, но покрайней мѣрѣ покажу, что желаю быть достойна всѣхъ вашихъ милостей; я ни чево вамъ вручить не имѣю кромѣ благодарностію наполненнаго сердца, но ежели когда нибудь подамъ причину вамъ меня возненавидѣть, то развѣ нечаянно, что вы легко можете простить, ни чево инова со мною недѣлая какъ только изъ вашева сердца изъгнать, что будетъ мнѣ великимъ наказаніемъ. А что будучи въ саду я васъ въ послѣдней разъ прогнѣвала, естлибъ вы тогда государь мой удостоили меня выслушать, выбъ изволили узнать и сами признатся, что я имѣла причину васъ опасатся и желать къ родителямъ моимъ ѣхать, я сіе сказываю изъ доброй воли для тово, чтобъ вы не признавали меня склонной невѣжествомъ и грубостію вашей милости со отвѣтствовать, или глупою притворятся не благодарностію, въ такіе часы, когда вы совершенную горячность любви своей являли.

Самая правда дарагая Памела говорилъ онъ, что вы тогда опечалили меня много, естлибъ я васъ не любилъ такъ много, не такъ бы я боялся вашего презрѣнія, или преимущества даннаго вами другому, не выключая и самыхъ родителей вашихъ, то самое мнѣ выслушать васъ и запрещало, къ тому же тогда я непреодолѣлъ еще супротивленіи моихъ на васъ женится. Вы сами знаете, что много дѣлаетъ разность состоянія вашего съ моимъ, хотя я озлобясь съ вами растался, но почтеніе къ вашей добродѣтели ни до какова насилія меня не допустило, вы видѣли сами что въ развращенныхъ моихъ мысляхъ строгіе супротивленія меня колебали: ибо я боялся отпустить васъ, думая, что уже вы никогда не возвратитесь, я силой я конечно не хотѣлъ васъ принуждать, что болѣзнь мнѣ и приключило, которую купно со всѣмъ страхомъ, скорое ваше возвращеніе прогнало, и заставило меня льстится, что я вамъ не противенъ, вы сами видѣли какъ скоро меня тѣмъ излѣчили.

Я за то благодарила Бога говорила ему, что онъ васъ свободилъ отъ болѣзни, нынѣжъ когда вы милостію своею поощрять меня стали, и не будете презирать мою слабость, то я вамъ признаюсь, что когда узнала что вы съ гнѣвомъ меня отослали, тогда больше я претерпѣла нежели во все время моего заключенія, а еще не сравненно больше чувствителенъ былъ мнѣ отвѣтъ вашъ, которой вы сказали госпожѣ Жевкесъ, въ самой часъ моево отъѣзду, сіе возбудило мое къ вамъ отмѣнное почтеніе, вы видѣли государь мой, что я не могла себѣ воспретить предстать вамъ въ восхищеніи, и оказать на колѣняхъ признаніе за неизреченную вашу милость.

Правда любезная Памела отвѣчалъ онъ, что мы другъ друга терзали, во утѣшеніе сего осталось намъ о томъ разсуждать когда все минется, но я думаю что уже все и миновалось, будучи взаимно увѣрены въ любви нашей, а только вспоминать будемъ какою дорогою дошли мы до своево благополучія, которое надѣюсь очень скоро и совершится. Скажите мнѣ любезная Памела, что бы вы себѣ представили во оправданіе, тогда какъ я осердился и не хотѣлъ васъ слушать? И для чево желали отъ меня удалится, видя страсть мою, которая казалось должна быть для васъ угодной, и довольной для вашей добродѣтели.

Тогда вынула я письмо которое принесла Цыганка, и не отдавъ, еще ему говорила я вамъ покажу письмо которое вы увидя сами признаетесь, что много меня опечалило, но я не знаю кто ево писалъ и отъ ково прислано, а ежели вы узнаете то прошу покорно простить того кто его писалъ, для тово, что оно видно писано въ намѣреніи меня бѣды избавить. Онъ взявъ ево прочиталъ и увидя что подписано въ немъ кто нибудь говорилъ, подлинно кто нибудь, однако какъ ни притворно писано я сего писца знаю, видѣтели вы показывая мнѣ письмо что нѣкоторые литеры ево обличаютъ, видно что онъ родился ругать своихъ благотворителей, это письмо плута старика Лонгмана, съ которымъ я поступилъ какъ, должно.