Память

– За что всемогущее солнце наказало это длинное озеро? – перебил Субудай, подумав вдруг о том, что название «Иль-Мень» очень похоже на слово из языка бывшего народа джурдже, и начал сквозь плавный спокойный голос уруса слушать шепот кипчака.

– Братья-батыры Ильмень и Селигер жили с отцом своим холодным Варяжем, – тихо переводил кипчак. – Солнце указало им сухую дорогу к себе и предупредило, что они могут дойти только вместе. Братья пошли через густой лес, устали и решили отдохнуть. Младший Селигер проснулся первым от теплого солнца и пошел один. Когда поднялся Ильмень, Селигер уже сделал сто и еще половину ста больших шагов. Ильмень не смог сделать ни шага, и солнце остановило Селигера, отрезало его мокрыми болотами от старшего брата, усыпало островами. Сколько сделал он шагов, столько тут островов. Потом всемогущее солнце подумало и одинаково наказало братьев – сколько больших шагов между ними, столько дней каждый год держит их подо льдом.

– За что же Иль-Меня, старшего? – не понял Субудай.

– За то, что у него плохой младший брат.

– Мудро, – обронил Субудай.

– Нет, – возразил урус. – Старшему было обидно равное наказание. И солнце утешило Ильменя богатым городом, а Селигеру ничего не дало, даже лишило помощи сестер.

– Каких сестер? – спросил Субудай.

– Рядом с отцом Варяжем живут две сестры – Ладога и Онега, – перевел кипчак. Когда напьется воды Ильмень, он рекой Волхо отдает лишнее Ладоге, она – отцу, а если трудно Ильменю, Ладога помогает ему водой. Волхо тогда течет назад…

– Ты лжешь, урус! – крикнул Субудай. – А я тебе приказал – говорить правду. Нет на свете реки, которая текла бы обратно!

– Есть, – возразил урус. – Волхо.

И Субудай опять услышал слово, похожее на те, что говорил бывший народ джурдже, – «межень».

– «Ме-жень» – это что? – спросил он кипчака.

– Середина сухого лета, – пояснил тот и добавил, что урус стоит на своем – река Волхо может среди лета течь назад.

Субудай впервые взглянул на Бурундая, высасывающего в полутьме кость. Субудай зря посылал за ним гонца – он и так должен был вернуться. Субудаю уже донесли, что сразу за озерным льдом стоит совсем небольшая крепость, но в нее сбежались все местные урусы, согнали туда скот и свезли зерно. Зная, что впереди смерть, они будут сражаться, как барсы или как жители последнего злого города, в котором было зерно…

Любознательный Читатель. Какая крепость имеется в виду?

– Березовский Рядок на волоке Селигер – Щебериха, укрепленный форпост на пути орды к Новгороду. Это, конечно, предположение, но, возможно, и археологические раскопки Березовского городища подтвердят, что оно не было сожжено в 1238 году, как не был взят, быть может, и крайний северо-восточный русский город Галич-Мерьский, до которого в феврале доскакал один из отрядов Бурундая; такое предположение высказывал еще В. Н. Татищев…

Субудай без пояснений Бурундая понял, что передовые сотни обрыскали все пустые селеньица вокруг крепостенки, сейчас чутко спят у жарких огней, подкрепившись мясом последних запасных коней. Впереди, как сказал урусский певец, совсем нет сел, только через два перехода по речному льду стоит еще одна деревянная крепость со странным именем Молвотицы, укрепленная за зиму юным княжичем Александром…

– Тоже предположение?

– Новгород Великий не мог оставить без контроля главную стратегическую и торговую дорогу в глубь Руси – Селигерский путь. При частых междоусобных войнах крепости Торжок, Березовский Рядок, Молвотицы и, быть может, Великий Заход прикрывали дальние подступы к городу с юга, как позже феноменальные каменные прикрытия защитили Новгород с запада и севера.

Бурундай разумно поступил, проскакав мимо этой крепости, – взять он ее быстро не сможет, лишь потеряет время и людей. Субудай вскинул голову, засверлил глазом урусского певца и спросил о главном:

– А где сухая дорога к солнцу? Если солжешь, я выну тебе сердце… Что сказало солнце братьям?

– Оно хотело сказать, что греет всех, если люди идут вместе…

Хозяин юрты задумался и услышал бормотание кипчака вперебой с плавной речью уруса:

– Сухая дорога тут была в те времена, когда жили братья-батыры, а сейчас везде снег и лед, потом везде будет вода.

Субудай подал кипчаку знак, чтоб они уходили. Когда полог перестал колыхаться, Субудай повернул красное веко к Бурундаю;

– Ты станешь большим воителем. Внуку Темучина сыну Джучи мы завтра скажем, что надо поворачивать морды коней…

А он, Субудай, готов был остаться в этих снегах навек, только б выбрались из них живыми его сыновья Урянктай и Кокэчу.

* * *

Итак, искать Игнач крест в районе теперешних Крестцов так же бессмысленно, как искать его в окрестностях средневековой норвежской Христиании или на современном киевском Крещатике. Но где его все-таки искать?