Память

– Лорд Форкосиган. – проговорил Гарош, столь же напряженно, как Майлз. – Мы еще не знаем, с чем имеем дело. Нынче утром у меня нет времени развлекать праздно любопытствующих штатских, друзья они или нет. Пожалуйста, не докучайте больше моим сотрудникам. Что бы император ни пожелал вам передать – это его дело. А моим долгом является отчитываться перед ним одним. До свидания. – Резким ударом по клавише Гарош отключил связь; конус тишины вокруг Майлза исчез, и стоящий в вестибюле охранник снова ревностно на него уставился.

«Что-то пошло не так».

Первое, что он сделал, вернувшись в особняк Форкосиганов, – закрылся у себя в спальне и принялся звонить Грегору. Чтобы добраться до него, понадобилось сорок пять минут. Да хоть бы сорок пять часов – он все равно упорно делал бы то же самое.

– Грегор, – безо всякого вступления начал Майлз, когда над видео-платой появилось лицо императора. – Что, черт побери, происходит с Иллианом?

– Где ты об этом услышал? – с озабоченным видом переспросил Грегор, невольно повторяя слова Гароша.

Майлз объединил в своем рассказе двухдневной давности звонок Иллиана и свой собственный звонок Гарошу. Про Галени он опять не упомянул. – И что случилось потом? Что-то же случилось, явно.

Грегор вкратце рассказал ему про то, как сломался Иллиан, – за вычетом большей части душераздирающих подробностей, доведенных до Майлза Галени. – Гарош поместил его в собственную клинику СБ, что в данных обстоятельствах имеет смысл.

– Да, я пытался увидеться с Иллианом сегодня утром. Гарош не позволил мне войти.

– Они могут брать себе любое оборудование и экспертов, какие им только понадобятся. Я лично выделил средства и назначил полномочия для всего, чего бы ни захотел потребовать Гарош.

– Грегор, вдумайся на мгновение. Гарош не позволил мне войти. Повидать Иллиана.

Пальцы Грегора досадливым жестом сжались в кулаки. – Майлз, дай человеку передышку. У него и так забот полон рот – в аварийном порядке подхватить обязанности Иллиана, передать свой собственный департамент в ведение заместителя… Дай ему несколько дней, чтобы все устроить, и не толкай под локоть, будь любезен. Когда он почувствует, что все у него под контролем, то расслабится, я в этом уверен. Ты должен признать, что Саймон первым бы одобрил осторожный подход в подобной критической ситуации.

– Верно. Саймон предпочел бы оказаться в руках людей, которых действительно заботит безопасность. Но я начинаю думать, что предпочел бы увидеть хоть какие-то признаки того, что людей, в чьих руках он находится, действительно заботит Саймон Иллиан. – Он вспомнил затяжной кошмар собственного знакомства с посткриогенной амнезией. Один из самых жутких периодов в его жизни, потеря памяти, потеря самого себя… не испытывает ли Иллиан сейчас нечто подобное? Или что-то еще более странное? Майлз тогда затерялся среди чужаков. Не затерялся ли Иллиан среди людей, которые должны быть его друзьями?

Майлз вздохнул. – Ладно. Не буду трогать беднягу Гароша. Бог свидетель, его работе я не завидую. Но ты будешь держать меня в курсе медицинских сводок? Меня все это… неожиданно напугало.

Грегор взглянул на него с сочувствием. – Иллиан ведь был фактически твоим наставником, да?

– Да, в своей собственной язвительной и требовательной манере. Задним числом я вижу, что способ был отличный. Но даже еще раньше… он служил моему отцу тридцать лет, всю мою жизнь. До восемнадцати лет я звал его «дядя Саймон», пока не поступил в Академию, а после этого стал обращаться к нему просто «сэр». Из его семьи у него к тому времени в живых никого не осталось, и его работа, – а теперь начинаю думать, что и этот чертов чип у него в голове, – сожрала все его шансы завести свою собственную.

– Я и не знал, что ты воспринимаешь его вроде как приемного отца, Майлз.

Майлз пожал плечами: – Приемного дяди, во всяком случае. Это… семейное дело. А я – фор.

– Приятно слышать, что ты это признаешь, – пробормотал Грегор. – А то кое-кто иногда сомневался, осознаешь ли ты этот факт.

Майлз вспыхнул. – Я обязан Иллиану, как… это нечто среднее между долгом по отношению к приемному дяде и к человеку, который служил твоей семье. И в настоящий момент я – единственный Форкосиган на Барраяре. Похоже, что это… нет, это именно и есть моя обязанность.

– Верность – это всегда было главным в Форкосиганах, – согласился Грегор.

– Так что она превратилась в своего рода привычку.

Грегор вздохнул: – Конечно, я буду держать тебя в курсе.

– Каждый день? Я знаю, Гарош будет представлять тебе бюллетени каждый день, на утреннем докладе СБ.

– Да, Иллиан и мой утренний кофе обычно прибывали одновременно. А иногда, когда он приходил лично, то приносил мне кофе собственноручно. Я всегда чувствовал в этом вежливый намек: «Сядь и слушай внимательно».

– В этом весь Иллиан, – усмехнулся Майлз. – Раз в день, договорились?

– Ох, ну хорошо. Слушай, мне нужно идти.

– Спасибо, Грегор.

Император отключился.