Память, что зовется империей

Местоположение девяностопроцентного клона имело важное значение; даже несмотря на десятилетний возраст, благодаря своему генетическому наследию после смерти правителя – «Его зачали, когда ты уже ударил по рукам с Шесть Путем, Искандр, или он уже существовал в качестве страховки?» – он должен стать первым из соимператоров. Если Шесть Путь умрет раньше, чем ребенок достигнет совершеннолетия.

– Он здесь, с нами, – сказал Шесть Путь. – Ты защитишь его, Девятнадцать Тесло. Верно?

– Разумеется. Когда я не служила вашим интересам, ваше сиятельство?

<Когда убила меня>, – прошептал Искандр, и Махит задумалась, не промелькнула ли та же мысль у императора.

– А, было раз-другой, – сказал Шесть Путь, и вместо того, чтобы потупить взгляд или устыдиться, Девятнадцать Тесло рассмеялась. Махит вдруг резко представила их при первой встрече: эзуазуакат – молодой командир, Шесть Путь – в начале расцвета своей власти. Их легкую дружбу. Успехи их партнерства.

Затем император обернулся обратно к Махит, и она почувствовала себя маленькой, и ужасно молодой, и совсем не наравне с этими двумя тейкскалаанцами, в отличие от Искандра. Она бы не вошла в их странный треугольник.

<Уверена? Прошло целых десять лет, прежде чем я так пал. У тебя же пока была неделя>.

Нет. Не уверена. Всего лишь не готова.

– Итак, Махит Дзмаре, если ты не можешь решить для меня наиболее фундаментальную проблему хорошего правительства, если не можешь даровать мне вечность и стабильное правление, то что мне дают твои вести от Дарца Тараца? Что мне делать с инопланетным вторжением на границах империи, пока я сам прячусь от смерти и низложения в сердце своего дворца?

Вот так просто ей подкинули испытание. Точно так же она себя почувствовала в первый день здесь – внезапное осознание, что на тейкскалаанском нужно говорить все время, а не только в мыслях или с друзьями. Будет она говорить на тейкскалаанском и сейчас. Она знала формулировки, оттенки. Для ориентира имелась долгая история Искандра с Шесть Путем – все их беседы за столами, на законодательных собраниях и в постели. Все боли – рука, бедро, бесконечная, бесконечная головная боль – ушли, и она подумала: «Ну хорошо. Поехали».

– Вы можете дискредитировать Один Молнию, – сказала она. – И заодно можете возвысить Восемь Виток над Тридцать Шпорником.

– Продолжай.

Она летела.

– Один Молния жаждет узурпации – стать народно признанным императором, – но принес ли он империи победы? Нет. Хотя бы пытается? Нет, он бросил окраины Тейкскалаана открытыми для инопланетной угрозы. Новости о ней пришлось принести варвару – а это позорная оплошность для вашего яотлека, которому полагалось знать об опасности раньше, вот только он поставил себя и свои тщеславные амбиции выше сохранности империи, – пришлось замолчать, чтобы перевести дыхание. Спиной она чувствовала взгляд Три Саргасс и жалела, что посредницы нет рядом, чтобы держаться за руки. – И… Восемь Виток предупреждала весь Город, что завоевательная война, которую Тридцать Шпорник поддерживает, даже поддержал публично на последнем поэтическом конкурсе, сомнительна со стороны закона ввиду этих самых угроз. Она исполняет свои обязанности министра юстиции; Тридцать Шпорник разоблачен в злоупотреблении влиянием на вас, чем поставил вас под политическую угрозу.

Она поморщилась.

– Должна сознаться, вам все же придется сообщить, что вас сбил с пути собственный эзуазуакат.

– Невелика потеря, – сказал Шесть Путь. – Я старик, легко подчиняюсь сторонним интересам, верно?

<Отнюдь не легко, милорд>, – сказал Искандр, и Махит пришлось стиснуть зубы, чтобы не проронить это вслух. Взамен она пожала плечами, развела руками. Лучше промолчать. Лучше отстаивать станцию Лсел тейкскалаанскими словами.

Шесть Путь опустил взгляд на Девятнадцать Тесло. Они как будто безмолвно о чем-то договорились. Она кивнула. Рука отпустила ее шею, а она встала на ноги – текуче и грациозно для женщины своих лет, не сомкнувшей глаз ни разу по меньшей мере за полтора дня.

– Это придется передать, – сказала она. – По всем трансляциям. Слово императора; срочное обращение. И говорить придется вам, ваше сиятельство – сейчас никто не поверит посреднику. Вы скажете, а речь посла запишут заранее и по необходимости вмонтируют.

– Как и всегда, Девятнадцать Тесло, я доверяю твоим суждениям.

Махит показалось, что Девятнадцать Тесло в ответ не столько улыбнулась, сколько поморщилась от боли. Похоже, ей вспомнилось, как она позволила Искандру умереть и в то же время обрекла императора. Это будет ее вечным грехом, стимулом. Шесть Пути это наверняка по нраву – возможность припомнить…

– Посол Дзмаре, – сказала эзуазуакат. – Махит – ты запишешь для нас заявление своего правительства?

Если таков план, надо идти до конца.

– Да, – сказала Махит. – Запишу. Куда идти?