Память, что зовется империей

С кем-то Девятнадцать Тесло заговаривала; другие ей просто кивали. Махит спросила себя, сколько раз она уже ходила этой дорогой – знаком ли ей этот уровень катастрофы и угрозы, бывали ли в ее долгой истории службы Шесть Пути и другие случаи, когда приходилось прятаться здесь, в неведомом сердце империи.

<Я все это вижу впервые>, – сказал Искандр.

«Может, он с тобой спал, но ты не принадлежишь ему», – ответила Махит.

<Я и не хотел никому принадлежать. Я любил его. Это другое>.

«Разве можно любить императора так же, как любят человека, Искандр?» – и невысказанное: «А я смогла бы? Стала бы?»

Она его не любила. Только Искандр. Она встречалась с императором дважды – раз на публике и раз наедине – и была впечатлена, ощутила, как во всех нервах и лимбической системе отозвались чувства Искандра, но не ее.

Впрочем, возможно, любили они оба – комбинация ее и двоих Искандров, интегрированных вместе, – и тогда это проблема. Хотелось бы оставаться как можно более объективной.

За последней дверью и последним караулом открылся маленький – по имперским меркам – зал, залитый светом солнечных ламп: из них состоял весь потолок. Здесь было тепло – как нежиться в солнечной радиации на диване у иллюминатора, – и так светло, что, показалось Махит, никто из гостей никогда больше не уснет. По углам стояли очередные гвардейцы в сером, и один взял Три Саргасс под локоть и мягко отделил от Махит и Девятнадцать Тесло. Она подчинилась.

Сам Шесть Путь сидел посреди зала на диване, одетый в роскошные пурпур и золото, и, как тогда дома, во Дворце-Земля, он носил нимб из солнечных ламп, здесь, в недрах под Городом, его окружали мерцающие валы информационных голограмм, мигреневая аура из сплошных докладов. Выглядел он жутко. Кожа потемнела до серо-бурого оттенка крепа, прозрачно-фиолетовая под глазами, и хотя улыбка, встретившая Девятнадцать Тесло, – а потом и Махит, – казалась настолько яркой и бодрой, что сердце подскочило в груди, она за него испугалась. Всей душой.

<Когда я умер, он был не так плох>, – сказал ей Искандр.

«Сомневаюсь, что последние три месяца на ком угодно сказались благотворно, и его сиятельство – не исключение. Умирающие умирают еще быстрее, когда им не дают отдохнуть».

<Императоры не спят>.

– Ваше сиятельство, – сказала Девятнадцать Тесло, – я снова принесла вам неприятности.

– Я вижу, – сказал император. – Прошу, присядь со мною снова, Махит, и поглядим, зайдем ли мы дальше, чем в предыдущую беседу.

Махит подошла, притянутая невидимыми нитями: желанием – ее и не ее. Покорностью императорской власти. Всеми трудами и жертвами, какими она добивалась этой встречи. Села, влившись в защитную ауру информации. Лишь очередной факт в окружении императора. Вблизи стали заметны синяки на его запястьях, на венах; потерявшая упругость кожа и сосуды с тонкими стенками, измученные, должно быть, бесчисленными уколами. Она гадала, отчего в нем еще теплится жизнь.

– Я тоже принесла вам неприятности, – сказала она.

– Меньшего от станции Лсел я и не ожидал. – Шесть Путь улыбнулся ей, лселской улыбкой во весь рот, и она не знала, что делать со всеми нахлынувшими чувствами, со всеми и сразу. Полезнее было бы не чувствовать ничего. Будь она только политическим орудием, незамутненным средством не дать Тейкскалаану аннексировать Лсел. И было бы так просто – говорить хладнокровно, ясно и…

<Говори, Махит, а то заговорю я>.

На миг Махит заколебалась, не уступить ли, не отдать ли себя Искандру и позволить ему еще раз побеседовать с императором – а потом вдруг ощутила тошнотворный ужас. «Проваливай из моей гребаной неврологии и лимбической системы, Искандр. Я тебе не перерожденный клон. Мы не такие».

Шипение, словно помехи. Затем:

<Говори>.

– Ваше сиятельство, – начала Махит, – я получила ценные разведданные от моего правительства на Лселе касательно смертельной угрозы Тейкскалаану; боюсь, угроза еще более смертельная, чем нынешний неприглядный хаос за пределами этого зала.

– Продолжай же, – сказал Шесть Путь. – Мне не помешает отвлечься на другую проблему, чуть менее неисправимую, чем текущая ситуация. Какой бы смертельной она ни была.

И Махит продолжала. Пересказала все сообщение – так же, как для Девятнадцать Тесло, не забыв и про наглый политический маневр. А потом ждала, что ответит император.

В течение нескольких вдохов он хранил молчание. Она слышала тихий клокот в его легких. Затем он взглянул на Девятнадцать Тесло.

– А как ты думаешь, наш новый лселский посол столь же достоин доверия, как и предыдущий? – спросил он.

Девятнадцать Тесло, оставшаяся рядом с Три Саргассю ближе к двери, кивнула.

– Я бы ее не привела, если бы не поверила. Думаю, она передает в точности то, что ей сообщило правительство, и думаю, она честно излагает все свои предвзятости. В любой другой момент, мой повелитель, я бы сказала, что она обратилась к нам за помощью; честный дипломатический обмен, жизненно важная информация – за дальнейшее формальное отсутствие у ее станции тейкскалаанского статуса.