Память, что зовется империей

– Это описывают в книгах по истории, – сказала Махит бестолково, будто пыталась перевести произошедшее в подарок: аллюзия к Тейкскалаану. Для женщины, которая безо всякой причины взяла ее за руку. – Псевдо-Тринадцать Река. Не совсем так, но что-то в этом роде. Когда яотлек Девять Багрец попал в засаду на окраине известного космоса…

– У нас не настолько плохо, – ответила асекрета, но пригладила костяшки Махит большим пальцем. – Ты убила всего одного человека, и он явно не твой тайный клонрод, переметнувшийся во вражескую фракцию империи. История всегда кажется хуже, когда ее наконец записывают.

Махит улыбнулась вопреки себе – вопреки трупу, лежащему рядом, медленно разбухая, лилово-красному и надутому. Спросила:

– Вас этому учат на уроках истории?

– Не совсем, – сказала Три Саргасс. – Скорее наблюдение из личного опыта: у того, кто документирует исторические события, своя повестка, и обычно наполовину эта повестка – драма. В смысле, Псевдо-Тринадцать Река – у него все поголовно отчаиваются из-за ошибочных опознаний и задержек трансляций, но если почитать Пять Диадему о той же самой завоевательной кампании – она делает упор на пути снабжения, потому что ее покровитель был министром экономики…

– На Лселе нет никаких книг Пять Диадемы. Ее правда так зовут?

– Если бы тебя звали Пять Шляпа, а ты жила в золотой век эпической историографии, когда всех чествуют при дворе и берут в качестве очевидцев в военные походы, ты бы тоже публиковалась под псевдонимом, Махит.

Три Саргасс говорила с такой неподдельной серьезностью, что Махит рассмеялась – коротко, рвано, сразу заболела грудь. Вероятно, она в истерике. Весьма вероятно – а это проблема. И все же дыхание она смогла перевести только через полминуты. Три Саргасс сжала ее пальцы, ласково, и Махит выпустила воздух сквозь зубы.

Когда наконец вернулся дар речи, она спросила:

– Ты знаешь, почему меня только что пытался убить человек, пристававший на императорском банкете в честь конкурса чтецов?

– Так вот кто это такой? – Три Саргасс отпустила пальцы Махит. – Ты помнишь, как его звали? – Она поднялась на ноги и подошла к трупу, чинно сложив руки за спиной, словно боялась случайно до него дотронуться. Присмотрелась, присела. Полы ее камзола раскинулись по полу, как впервые развернувшиеся крылья нового насекомого.

– Ель, – сказала Махит. – Кажется – Одиннадцать Ель. Но я была нетрезвой. Как и он.

– Расскажи еще раз, как вы познакомились, – попросила Три Саргасс. Перевернула голову мертвеца носком ботинка, чтобы увидеть лицо.

– Он искал кого угодно, кто еще не принадлежит Тридцать Шпорнику, – сказала Махит. – А потом я его оскорбила. И он пытался… тряхнуть меня? Сделать мне больно. А потом Тридцать Шпорник лично дал ему отповедь…

– Тебе не стоит никуда ходить без меня, – сказала Три Саргасс, но без упрека. – Значит, он тебя знал. Хотя бы мельком. Достаточно, чтобы невзлюбить. Лично мне он не знаком, и на нем нет чьих-нибудь цветов или различий – впрочем, убийца бы их и не надел, что бы там ни рассказывалось в стихах или книгах по истории…

– Значит, ты думаешь – убийца.

Она выпрямилась.

– А у тебя есть другие идеи?

Махит пожала плечами.

– Похититель, вор… тот, кто хотел помешать этой встрече, – хотя не могу представить, кто о ней мог знать…

– Кроме меня, – сказала Три Саргасс почти без иронии. – И Двенадцать Азалии, который попросил здесь встретиться.

– Три Саргасс, если я буду исходить из того, что меня хочешь убить ты, я…

Та пренебрежительно отмахнулась.

– Не надо. Разве мы не договорились в твой первый же день? Я не занимаюсь саботажем, а ты – не дура. Твое убийство считается за саботаж.

Тот разговор – в этой самой комнате! – состоялся как будто много месяцев назад, хотя Махит целиком осознавала, что прошло всего четыре дня. Уже пять – солнце начинало подниматься.

– Значит, не ты, – сказала она, – для упрощения. Остается Двенадцать Азалия и… любой, кто перехватил его сообщение до того, как оно попало ко мне. Он же говорил, что за ним следят.

– Тот, кто перехватил сообщение на инфокарте, должен был либо находиться рядом, когда он его отправлял, либо в министерстве информации, чтобы распечатать стик и запечатать обратно.

– Министерство информации – это все равно ты или Двенадцать Азалия.

Три Саргасс долго не сводила с нее взгляда, потом вздохнула.

– Асекрет много. Некоторые наверняка работают на того, кто хотел убить Искандра, или тебя, или Двенадцать Азалию…

– А если это не перехват? – перебила Махит. – Перед тем как он… как я… он сказал «ты не должна была сопротивляться», и кажется, он собирался мне угрожать, заставить что-то отдать. Вряд ли он вообще хотел меня убивать. Кажется, он хотел то, что есть у Двенадцать Азалии – имаго-аппарат, – и кажется, он хотел, чтобы я его отдала. Может, его прислали.

– Кто же его прислал?

Махит хотела ответить «Один Молния», но это бы предполагало, что об имаго-аппаратах знают все – во всем Тейкскалаане, не только во дворце: Один Молния сейчас на флагмане где-то в космосе – когда бы он узнал?