Память душ

– Это было бы благоразумно, – согласилась Валатея. – Самый простой способ для Келаниса добиться выигрыша на слушании – это сделать так, чтоб оно не состоялось, например, если мы весьма удачно «пропадем».

Джанель рассмеялась:

– Эта семья, похоже, предпочитает, чтобы вся ее политика решалась убийствами.

Тераэт, глядя на них, нахмурился. Когда Джанель и Валатея успели подружиться? Он явно что-то упустил. Он ненавидел это чувство. И избавиться от него традиционным способом – спросить мать – он не мог. У него было чувство, что, даже если Таэна будет рядом и появится возможность спросить, то вряд ли вопрос «Кто такая, на хрен, Валатея?» будет приемлемой темой для обсуждения.

Тераэт хотел было предложить Джанель идти первой, но понял, что она в любом случае пойдет первой, и оборвал движение:

– Готова?

Джанель кивнула и последовала в здание за отрядом ванэ.

66. Голос Небес

(Рассказ Кирина)

Я вскрыл карты.

– И вот почему весь ваш металл принадлежит мне.

Остальные игроки застонали. Долтарец слева от меня выдохнул проклятие, которое я так толком и не понял: вероятно, это был комментарий относительно моего происхождения или инструкции о том, куда я могу деть эту выигрышную комбинацию. Я ухмыльнулся, собирая свои орды, и воспользовался моментом, чтобы закончить трапезу. Стейк-пудинг оказался слегка приправленной специями бараниной, замотанной в хлеб и затем весь день кипевшей на огне. Мне бы хотелось, чтобы он был более острым, но жаловаться я не собирался.

Я заметил, что раздавать новые карты никто не стал. Все за столом неловко глянули на сидящего рядом со мной долтарца, а затем снова переключили свое внимание на меня.

Ладно, значит, он тоже мог обвинить меня в жульничестве. Я вздохнул и облизал пальцы.

– У нас проблемы? Я не хочу никаких проблем. Уверен, что никто в этой славной таверне не хочет проблем.

Долтарец отодвинул стул и встал. Мужчина был весьма крупным и мускулистым. Все за столом относились к нему с почтением, которое обычно принадлежит местной шишке из тех, кто должен был выиграть больше, чем проиграть, если ты хотел, чтоб для тебя все хорошо закончилось.

Таджа, у меня нет никакого настроения для всего этого дерьма!

Он прорычал что-то еще, чего я не понял, а затем вытащил нож. Я уставился на него. Он серьезно? Я имею в виду, будь я подходяще одет, я бы выглядел как чертовски прекрасный ванэ – и, по совпадению, я был одет как раз подходяще. Большинство кишна-фарриганцев знали, как выглядит ванэ. Неужели он думает, что ему посчастливилось сыграть в карты с тем единственным ванэ, у которого за плечами не было тысячелетнего опыта смертоносной магии и дуэлей?

Я имею в виду, что так он и думал, но будь я проклят, если так и было. Тем более что я весьма неплохо владею мечом, который, как оказалось, был при мне.

Прежде чем игрок с ножом сделал какую-нибудь глупость, я выхватил позаимствованный у Долгариаца меч, рубанул им по руке противника, так что он выронил нож, и закончил движение, остановив острие меча у горла собеседника.

– Я. На хер. Не. В настроении. – Если слова ему и было трудно перевести, то уж то, что обозначал меч, было вполне универсальным. Я направил на него клинок, а свободной рукой засунул монеты в поясную сумку. Пора было уходить.

В баре снова воцарилась тишина, на этот раз гораздо более осуждающая. Незнакомцы стояли за моей спиной, и у этого человека – кем бы он ни был – могли быть друзья в толпе, и они наверняка начали бы возражать против того, как все это вышло. Кроме того, я не знал местных законов о дуэлях, драках в баре или, будь оно все проклято, относительно обнажения меча на публике.

Вот тогда-то я и услышал пение.

Может быть, я и слышал этот голос раньше, но обычные звуки таверны заглушали его. Я наклонил голову, прислушиваясь:

– Кто-нибудь из вас это слышал?

Женщина, говорившая по-гуаремски, растерянно моргнула и пожала плечами. Скрипнула дверь, кто-то вошел снаружи. Ножка стула заскрежетала по деревянному полу. Я предположил, что по крайней мере один человек встал. Однако никто, казалось, понятия не имел, о чем я говорю.

Пение продолжалось.

Я почувствовал движение позади себя. В сторону я успел отодвинуться за мгновение до того, как толстая дубина пронеслась возле моей головы. В тот же миг игрок увидел лазейку и попытался воспользоваться ею. Ножа у него к тому моменту не было. Я уколол его в плечо, напоминая, что я вооружен, а он нет, затем взмахнул мечом и позволил человеку, нападавшему на меня сзади, нанизаться на мой меч. Кто-то тяжело упал на колени, и доски под нашими ногами содрогнулись. Удерживая одной рукой меч, другой я схватил арфу и попятился к двери, надеясь, что остальные потенциальные помощники вмешиваться не будут.

Мужчина справа от меня вытащил из-под стола арбалет и начал его взводить.