Память – это ты

– Сейчас просто разойдемся. Через несколько минут свет в зале приглушат. Я буду ждать тебя вон там, – он указал на темный угол вдали от сцены, – и умоляю, не задерживайся. Я не собираюсь стоять там с этим дерьмом в руках. Отдам тебе, а дальше сам знаешь, что делать, только быстро и не привлекая внимания.

– Договорились.

– Да, Поли… Время от времени поглядывай вон туда, – Марио кивнул на маленькую лампочку над входом.

– Что там такое?

– Наш швейцар зажигает ее, чтобы предупредить о появлении полиции.

– Черт, вот это система.

– Времена непростые. Итак, на красный – притормози.

– Логично. Спасибо, Марио.

– Не хочу тебя здесь больше видеть.

Марио испарился, Полито остался ждать. Как и было обещано, свет приглушили, а Марио показался в дальнем углу: представление должно было вот-вот начаться.

На одном из последних рядов Хлоя со своим огромным животом радовалась, как девочка. Она завороженно смотрела на сцену и хохотала, слушая, как Прекрасная Дорита исполняет знаменитую песню “Вазелин”. Даже Паскуаль, несмотря на напряжение во всем теле и величайшую настороженность, сумел улыбнуться более-менее естественно. Между ними оставалось свободное кресло. На последних рядах многие так поступали, чтобы сидеть посвободнее.

До чего же я невинна,
не могу никак понять,
для чего мне вазелин
и куда его девать.

Если вам это известно,

вы должны мне объяснить,
если сразу после свадьбы
его нужно применить.

Уверяют все подруги —

кто при муже, кто вдова, —
если смазать вазелином,
не заметишь никогда.

А вчера семья сказала,

что в день свадьбы все равно
вся за раз она ведь в церковь…
не войдет же целиком.

Ну не силой же пихать,

нужно как-то мне схитрить,
я подумаю, как можно
все, что нужно, уместить.[41]

Зал зашелся смехом. Стоя за кулисами, я наблюдал за дивой и понимал: что бы я ни делал, мне до нее далеко. Танцовщицы выбежали на сцену, чтобы эффектно завершить номер. Прекрасная Дорита отдыхала, обмахиваясь веером. Становилось невыносимо жарко. Музыка умолкла, и танцовщицы исчезли под гром аплодисментов и восторженные крики.

– Спасибо! Спасибо всем! Вы потрясающие! – прокричала дива, а на сцену уже поднялся человек в элегантном костюме, чтобы объявить небольшой перерыв.

Элегантный тип уселся за фортепиано и стал совсем не элегантно играть, чтобы скрасить паузу. В этот момент Прекрасная Дорита посмотрела мне прямо в глаза и улыбнулась. Я поверить не мог, что она обратила на меня внимание, и нервно сглотнул.

– Ты, должно быть, Гомер, правда? Вид у тебя такой, будто ты собрался прыгать с моста, – рассмеялась она.

– Да… да, сеньора.

– Сеньора? – переспросила она весело, но с легким неудовольствием. – Значит, я похожа на сеньору?

– Нет-нет. То есть да. Э… нет. – Я истекал потом.

– Виктор просил позаботиться о тебе. У тебя влиятельные друзья… – Разумеется, она говорила о Толстяке, но меня удивила фамильярность, с которой Прекрасная Дорита назвала его по имени.

– Простите. Я просил его не беспокоить вас.

– Не волнуйся. Ты красавчик, так что мне не трудно. – Она подмигнула. – Виктор сказал, ты очень талантлив.

– Так и сказал?

– А что тут такого? Надеюсь, это не одна из его шуточек…

– О! Нет-нет. Просто… Я так понял, что вы меня уже слышали.

– Пока нет, к несчастью. Но надеюсь услышать сегодня. Кстати, Берни сказал, что тебя не нужно представлять публике.

– Да, сеньора.

– Спорное решение, но интригующее. Могу я узнать почему?

– На улице меня никто никогда не представлял, так что… скажем, мне комфортнее сохранять анонимность.

– Хм, эта сцена, к добру ли, к худу, не лучшее место для тех, кто желает сохранять анонимность.

– Я знаю, сеньора… то есть Мария. Спасибо, Мария.

– Берни подаст тебе знак, когда выходить. Ни пуха ни пера, Гомер. – Она легонько коснулась рукой моего плеча и кокетливо удалилась.

Если я и до того нервничал, то теперь готов был взорваться от напряжения. Чертов Толстяк все наврал. Решил надо мной подшутить. Зачем он сказал, что это ее идея? Выходить на эту сцену и знать, что Прекрасной Дорите нравится моя музыка, – это совсем не то же самое, что выходить и знать, что она понятия не имеет, кто я такой. Следующая булочка, которую я ему принесу, будет с какой-нибудь противной начинкой…

В последних рядах публика не теряла времени даром: в антракте здесь шла оживленная торговля с рук. Спекулянты пользовались особыми отношениями с влиятельными людьми и наживались, торгуя растительным маслом, мясом, одеждой, обувью, табаком, наркотиками… Имелось все, только плати. Хлоя искоса наблюдала за сделками, Паскуаль заметно нервничал. У него на лацкане был опознавательный знак – голубая роза. Наконец нужный человек появился.