Память – это ты

– Я знаю, что ты не выстрелишь.

– Ничего ты не знаешь…

– Ты похож на доброго человека.

– А ты – на кроманьонца, так что иногда лучше не верить своим глазам.

– Бесспорно… Можно поднять нож?

– Нет, конечно. Иначе зачем я велел его бросить? – Толстяк начинал злиться, хотя от этого выглядел еще забавнее.

– Он мне дорог, не хочу терять. – Не дожидаясь разрешения, я поднял нож и убрал в ножны, толстяк остолбенел. – Ну так что, отведешь меня в деревню или здесь будем стоять? – И я пошел вперед.

– Ты куда?

– В деревню. Ты же туда хотел меня вести?

– Да, но…

– Я твой пленник.

– Никаких глупостей – или стрелять буду.

– Как скажешь, – ответил я на ходу.

Всю дорогу до деревни толстяк держал меня на мушке. Я боялся одного: что он споткнется и случайно выстрелит. Поэтому если видел торчащий из земли корень или выпирающий камень, предупреждал его, и всякий раз тот ворчал. Мне мало что удалось вызнать. Ребята не были его детьми. А сам он не был пекарем и даже обиделся, когда я высказал такое предположение, хотя действительно помогал на кухне. Собственно, когда дети предупредили его о моем приближении, он собирал грибы на ужин.

Из деревни навстречу вышли две вооруженные женщины. Они выглядели не так любезно, как мой новый знакомец, и я заметил, что тот приосанился, довольный, что захватил меня сам. Я не стал ничего говорить, чтобы не портить ему удовольствие.

Чем дальше мы шли, тем больше любопытных собиралось вокруг. В основном женщины и дети. Немногочисленные мужчины были стары или увечны. Все были одинаково неброско одеты и двигались почти бесшумно. Они в совершенстве овладели искусством оставаться незамеченными, и это восхищало, хотя и выглядело немного нелепо. Небольшое дисциплинированное сообщество, привыкшее к маскировке.

Мы поднялись по узкой, мощенной камнем улице и оказались на главной площади.

– Где Тео? – спросил мой конвоир у пары мальчишек, пинавших мяч, скатанный из травы и бумаги и перемотанный полосами ткани.

– В капелле, – ответил один из них, одноухий.

Я дружески подмигнул ему, но тот не проявил ответного энтузиазма.

– Иди предупреди, – приказала одна из вооруженных женщин.

– Кто такой Тео? – спросил я у повара.

– Сам увидишь, – отозвался тот, подталкивая меня ружьем.

– Не люблю капеллы.

– Черт их тоже не любит…

Мы остановились у небольшой хижины с крестом на двери и стали ждать. Меня нервировало царившее вокруг молчание, хотя столпилось полдеревни.

Вышедшему из часовни человеку было лет сорок, он ловко передвигался на двух костылях. Роста он был невысокого, с длинными сальными волосами. Под глазами залегли круги, щеки покрывала щетина.

– Что ж, посмотрим, что такое… – Тео внимательно оглядел меня, но кругленький повар вылез вперед с ответом:

– Слонялся в окрестностях деревни, я его обнаружил.

– Я не слонялся, – возразил я.

– Кто ты? – спросил Тео.

– Меня зовут…

– Нет. Неважно, как тебя зовут. Здесь нам плевать на имя. Я спросил, кто ты.

Я не знал, что ответить. Забавно, но я никогда над этим не задумывался.

– Я тебе помогу. Что ты здесь делаешь? – Тео оперся на костыли, притворяясь заинтересованным.

– Это мое дело.

– Боюсь, уже нет, – ответил тот, ища одобрения столпившихся вокруг людей. – Видишь ли, мы не очень любим, когда к нам заходят без предупреждения.

– Да, я уже понял.

Почему меня так раздражал этот тип? Было в нем что-то такое… Я не знал его, но голос… Не то что какой-то особенный, просто…

– Кажется, ты не солдат.

– Верно. Сам догадался?

– Да, похоже, это он, – сказал Тео, обращаясь к остальным, и все как будто успокоились.

– А? – спросил я одновременно заинтригованно и раздраженно.

– Она говорила, что ты придешь.

– Она? – Сердце чуть не выскочило у меня из раны на груди.

– Мы знаем ее как Беляночку. Другие зовут ее Ангелом Смерти, Кровавой Фермершей и так далее, всех имен не перечесть. У людей есть фантазия. Думаю, ты тоже знаешь ее под каким-то другим именем.

Я знал ее под настоящим именем, а не по пошлым прозвищам. Кровавая Фермерша, серьезно? Какой шутник до этого додумался? В любом случае речь шла о Хлое, я был уверен.

– Она жива? – спросил я Тео, который по-прежнему интриговал меня. Почему казалось, что он мне знаком?

– Пять месяцев назад была жива. Заходила сюда, домой (эта фраза царапнула меня), но не осталась даже на день. Вряд ли ты знаешь, но никого так не ищут, как ее. За ней пол-армии бегает с тех пор, как она прикончила Генерала Границу и его людей. Оставила в живых одного, чтобы все рассказал.

– Она убила Миранду?

– Да, в одиночку. – Тео махнул рукой, и этот жест что-то мне напомнил. – Труп висел на дереве, повязка во рту, глазницы пустые. Никогда нельзя верить всему, что говорят, но она и не на такое способна. Говорят, выстрелила с пятисот метров, если не больше, и вышибла ему последний глаз.

– Где она?

– Хотела бы, сама бы тебе сказала. Но она ушла молча. Боялась привести солдат сюда или к тебе, – Тео выделил последние слова, будто в исчезновении Хлои была и моя вина.

Но мне было плевать, что говорит калека со знакомым голосом.

– Мне нужно найти ее.