Память гарпии (СИ)

— Никаких крыш.

Он рассмеялся их упрямству, и Тис тоже. У них оставалось еще полбутылки пива, и глоток за глотком они допили ее. Теперь пузырящаяся легкость с каждым вдохом понемногу выветривалась из головы.

Вспомнились жуткие слова Тис про колодец, и в груди защемило. Черт побери! Он не хотел скатываться в уныние. Но как же отвлечь себя от этих страхов?

Он принялся мерить шагами комнату, прикидывая тему для разговора. Нужно что-то нейтральное, что не разожжет новую ссору. Ее охота или сомнительные связи с фантомами или Приютом не подходили. Он не хотел снова начинать разговор с упреков, ни к чему хорошему это не приведет.

— Ты никогда не думала коллекционировать названия каст? — спросил он.

— Что?

— Ну, я так понял, в Пурге всё слишком скоротечно и сумбурно, чтоб у явлений появились официальные названия. Поэтому каждый изобретает кто во что горазд. Я прав? Например, летающих называют и гончими, и бродягами, и миссионерами. Интересно, что эти прозвища говорят о тех, кто их дал. Ты, наверное, всю Пургу облетала и знаешь еще кучу вариантов.

Тис хмыкнула.

— Самое смешное, что я встречала — это «висяк» для гончих.

— А само слово «каста»? Наверняка есть названия получше. Мы же не в Индии. Почему вообще «касты»?

Она повела одним плечом с легким недоумением во взгляде.

— Ну… наверное, потому что их пять.

Чуть помедлив, Орфин заметил:

— Я знаю три. Гончие, зодчие, зрячие.

Тис коротко рассмеялась, на ее губах застыла неуверенная улыбка, но взгляд оставался тяжелым. Она смотрела со смесью жалости и снисхождения.

— Что? — напрягся Орфин.

— Да ничего.

— Смеешься, какой я дурак? Ну, знаешь, тут не висят транспаранты с выжимкой законов Пурги. И никто не спешит ничего объяснять.

Тис опустила голову.

— Да уймись, я не хотела тебя обидеть. Хочешь, расскажу?

Помедлив, он кивнул.

— Будет полезно.

— Ну, ловчие или пиявки — это ребята, которые могут забирать или давать мнему. Как Никтос.

— И Стилет, и…

— Да.

— Твари.

Тис вдруг развеселилась.

— Вот так, наверно, новые прозвища и возникают.

Орфин тоже усмехнулся.

— Не, ну а что, им подходит.

Тис пожала плечами — вроде как «не спорю».

— А последние — крепчие или костяки — ну, это совсем просто.

Она взялась за спинку ближайшего стула и с треском отломила ее от основания. Затем сжала деревянный брусок в ладони, и тот рассыпался прахом. Во время всей демонстрации самодовольная ухмылочка не сходила с ее лица.

«Стражи», — подумал Орфин и почувствовал себя дураком. Ну да, точно, он все касты уже встречал, просто не знал половины названий. Разве что подобных себе не видел… хотя как их опознать? В Приюте могли быть десятки зрячих, ослепленных летой.

— А крылья? Другие крепчие ведь так не могут?

— Это от хозяйки.

Никому из них не хотелось снова думать об Асфодели, поэтому он быстро вернулся к прошлой теме.

— Видишь, как легко и быстро всё объяснить, — заявил он с улыбкой. — Ты могла бы рассказывать эту базу всем свежим мертвецам, кого встречаешь. Ты же всё время в разлетах. Могла бы иногда быть ангелом, а не монстром.

Тис воззрилась на него насмешливо, ухмыляясь половинкой рта. Точно так же делала Рита, когда он ее подкалывал — и он улыбнулся.

— Зачем? — спросила Тис.

— Ну как же? Чтоб они хоть примерно понимали, в какой мир попали.

Она поджала губы и отвела взгляд. Орфин заставил себя рассмеяться.

— Ну ты же не всех убиваешь, с кем сталкиваешься!

Она пожала плечами, и от ее безразличия он начал злиться. Почувствовал, как сжимаются челюсти. «Ну нельзя же так!» — думал он. Но молчал, не хотел снова ссориться.

Тис всплеснула руками.

— Даже если я потрачу время, всё растолкую и улечу, никого не тронув, — этих миноров через день всё равно схватят. И зачем я распиналась? Они обречены.

— Неправда, — упрямо возразил Орфин.

— Слушай, твой оптимизм очарователен, но… Так уж устроена Пурга. Все питаются чужой памятью. Слабакам здесь не выжить.

— Даже если так… — он подошел к окну и выглянул в сумрачную даль, где белыми кляксами висели летучие острова. — Этот последний день они не будут чувствовать себя настолько беспомощными.

Ну вот, опять получились наставления. Нужно действовать тоньше…

— Ладно, — вдруг хмыкнула Тис. — Может быть, я попробую.

* * *

Когда она улетела, а алкогольная беспечность выветрилась, Орфина снова обступила тревога. Но толку в ней было мало, и потому он усердно занимал разум другим вопросом — как же всё-таки вернуть память Тис. Он покачивался на стуле, барабаня пальцами по подлокотнику. Это напоминало давние деньки, когда он до ночи мог листать записи о клиентах и думать над следующей встречей. Вообще-то… он выкинул потом все те тетради, потому что слишком погряз в чувстве вины. Но теперь, странное дело, вспомнить о них оказалось неожиданно приятно.

Итак, Тисифона заявила, что беседы с ним что-то в ней трогают. Что ж, это логично, ведь в их прошлом было много разговоров. Повтор забытого опыта будит отголоски воспоминаний. Но ведь в Бытом он и Рита не только болтали, было много другого, более… яркого. От этой мысли на губах сама собой возникла улыбка.