Память гарпии (СИ)

— Так я и думал, — проговорил он глухо сквозь ее хватку. — Малейшая провокация, и ты готова меня убить? Ну, давай. Ты же видишь во мне просто жалкого минора. Ты всех убиваешь, так с чего бы ко мне быть добрее?

Она сильнее сжала горло, он попытался продолжить, но вместо слов вырвался только хрип. Глаза прожигали ее насквозь, как будто он знал все ее мысли, и каждую из них мог воспламенить, зажечь мучительными эмоциями. Этот взгляд, точно пламя, обещал выжигающую боль, но вместе с нею чистоту и яркость. Другого такого приглашения она в Пурге не встречала.

Конечно, она легко могла бы убить его. Орфин более чем подходил под критерии ее типичных жертв. Но глядя в ледяные глаза, она вдруг ясно осознала, что не хочет вредить ему и лишаться этих странных давно забытых чувств, которые он для нее заново открывал.

И потому Тис медленно убрала руку.

— Это… не повторится, — сказала сдавленно.

Орфин потер шею, недоверчиво глядя исподлобья.

— Боишься наказания Асфодели?

Да как ему удается одними словами делать ей так больно?

— Сегодня не боюсь, — процедила она. — А ты, значит, нарывался на смерть, чтоб избежать ритуала, так?

Холодная отрешенность наконец пропала с лица Орфина, и он уставился на Тис со смесью возмущения и недоумения.

— Ты больная? Ты сама на меня набросилась. И хватит, черт возьми, наговаривать на Асфодель. Она сурова лично к тебе — и заслуженно! Не нагнетай. В конечном счете, это даже удача, что я попал сюда.

Тис отвернулась и закопалась пальцами в волосы.

— Нет, не удача.

— Здесь мне дают мнему, и здесь есть дело для меня.

— Какое еще дело?

— Помочь Асфодели передать послание.

— И ты поверил в эту чушь? Повелся на ее сказки про избранного?

Орфин фыркнул.

— Асфодель не такое чудовище, какой ты пытаешься ее выставить.

— Серьезно? Ты-то во всем с первого взгляда разобрался, да? Великий знаток душ.

— Она пытается спасти таких, как я!

— И ради этого вас истребляет?

— Это делаешь ты, а не она.

Тис оскалилась.

— Я такая, какой меня сделали! Ты ничего не знаешь ни о ней, ни обо мне! Ты просто очередная жертва, через месяц тебя здесь уже не будет!

— Если хочешь, чтоб я тебе поверил, объясни толком. Хватит недомолвок.

Тис сжала кулаки.

— Ох, черт с тобой! Ладно. Ты не первый зрячий, которого Асфодель сует в свой колодец. А потом жалуется: опять не справился! С чего бы? Да потому, что нет никакого Элизиума! Она просто топит всех — и дело с концом! Может, ты задумывался, почему в некропилаге нет других зрячих? Так я скажу тебе! Потому что я их всех отловила, а Асфодель прикончила!

Орфин слушал ее, зажмурившись.

— Скольких? — спросил он глухо. — Скольких зрячих?

В воображении Тис каскадом пролетели лица и фигуры. Она давно перестала считать их, но могла прикинуть.

— Порядка двадцати, — наконец ответила она.

— И со всеми было так же, как со мной?

Тис не знала, о чем именно он говорит. Никто другой не искал гарпию сам и не провоцировал. Обычно она просто охотилась, приносила миноров. Они с Никтосом выясняли касту, потом ловчий забирал часть памяти на нужды Чертогов. Орфина Тис выгородила от этого, потому что хотела ответов. Ну а дальше — зрячих Асфодель топила в колодце, с прочими разбиралась иначе.

Впрочем, с каждой неудачей хозяйка становилась всё аккуратнее и тратила больше времени на разговоры и обучение.

— Или хуже. Вы теперь — редкость, она осторожничает.

Его лицо осунулось от этого разговора, теперь казалось пепельным и безнадежным.

— Почему я должен верить тебе, а не ей?

— Это ты скажи, кому из нас ты веришь, черт возьми!

Казалось, она разбила скорлупу в собственной груди и не могла теперь сдержать откровенности. Асфодель устроит ей за это личный ад, но сегодня Тис было плевать. Она подняла взгляд на зрячего, его напряжение и горечь отдались уколом в сердце. И ясная, как пламя, идея искрой зажглась в разуме.

— Я унесу тебя отсюда. Давай, идем!

Но Орфин отпрянул.

— Отдашь меня обратно фантомам? Нет уж! Асфодель — единственная в Пурге, кто дал мне приют и не пытается прикончить.

Его холодная враждебность оставляла зыбкую пустоту внутри Тис. Та безымянная связь, которая вроде начала между ними формироваться, трещала по швам или уже разорвалась. Чувство, будто на секунду пригрели и тут же выкинули на мороз.

Тис никогда не хватало терпения, чтоб сесть и разобраться в собственных импульсивных и противоречивых мотивах. Сейчас она просто хотела, чтоб Орфин снова улыбнулся ей и сказал что-нибудь ласковое. И… проклятье. От мысли, что она только что навсегда перечеркнула такую возможность, живот сводило досадой.