Память гарпии (СИ)

Орфин заставил себя оторвать взгляд от гелиоса. Перед глазами осталось мерцающее черное пятно с фиолетовой каймой. Он потер веки, пытаясь избавиться от него. Постепенно чернота проходила.

— Хорошо, Асфодель. Я всё сделаю. Просто дай мне немного передохнуть.

Хозяйка Чертогов благосклонно кивнула. Она потянула гелиос к себе, и Орфин чуть не качнулся вслед за ним.

— Может… я возьму его? Чтоб потренироваться, как с древом.

Асфодель снисходительно улыбнулась.

— Похвальное рвение, но нет. Я верю в твое благоразумие, Орфин, но все же ты — лишь тень, и подвержен соблазнам. А гелиос слишком ценен, — она покачала головой, пряча цветок в облачной ткани одежд. — Отдыхай и набирайся сил. Завтра ты узришь нечто стократ прекраснее.

Он вымученно кивнул. Асфодель снова рассеялась, но Орфин спросил ее вдогонку, нырнув в Бытое:

— Так вы простите Тис?

— Ее кара прервана, да, — неохотно подтвердила Асфодель.

Глава 16. Эрида

«Зримо ей всё, что незримо питается мыслями злыми»

Сияние гелиоса и ужас, пережитый в наваждении, боролись друг с другом в памяти Орфина. Может, Асфодель и впрямь способна помочь призракам. А может, это нелепая сказка, призванная запудрить мозги, и она погубит и его, и других. То же можно было сказать и про Тис: пытается ли она снова стать собой, или это лишь игра, и гарпия — всё тот же безжалостный хищник?

Истина ускользала. У него было слишком мало достоверной информации, чтоб взвешенно выбрать сторону. Словно проглотив горькую пилюлю, Орфин наконец понял, что верить в Пурге нельзя никому. Здесь нет друзей — только временные союзники. Нет правды — только секреты, которыми нужно правильно распорядиться. Оставалось принять волевое решения и смириться с его последствиями. Казалось, он убил что-то внутри себя, когда выбрал, что делать. Но этот циничный холод соседствовал с отчаянной пылкой надеждой.

Терзаясь этими мыслями, он обошел Чертоги вдоль и поперек в поисках гарпии, но не нашел ни перышка. Ее клетка тоже пустовала. Время до новой встречи с Асфоделью таяло, и, кажется, каждый нерв и мускул Чертогов знал об этом — стены возбуждено шевелились. Угодья белой ведьмы готовились к ее ритуалу.

Орфин отыскал Тис на крыше. Девушка устроилась в ложбинке между коряг, покачивая бутылкой и бессмысленно глядя поверх островов. Никаких следов наказания. Разве что кожа приобрела легкий мраморный узор — серо-красную сеточку вен.

— Ты в порядке?

Тис неохотно кивнула и безмолвно предложила ему бутылку. Орфин медленно покачал головой.

— Зря ты не сказала, из чего их делают.

— Серьезно? Ты не знал? Ну, ты же не вегетарианец, — она по-прежнему протягивала мнемотик.

— Я никогда больше это не буду, — категорично заявил он.

Тис наконец посмотрела на него и сухо рассмеялась.

— Какой принципиальный.

— Да что за скрытый каннибализм!

— Обычная природа. Сильные жрут слабых — слыхал?

— Да только мы же люди, а не звери!

Гарпия многозначительно вскинула бровь, отвела руку в сторону, и та, начиная с пальцев, медленно обратилась в крыло. Встряхнув им, Тис вернула человеческую форму.

— Если тебя это так беспокоит, то вот держи факт: мнемотики втрое насыщенней, чем сырая работа ловчего — и значит, продлевают коду.

— Как это понимать?

— Мнема, которую перегнали в мнемотик, даёт втрое больше жизненных сил. Не брезгуй.

Орфин снова покачал головой. Гарпия пожала плечами и сама сделала пару больших глотков. Ветер шумел и понемногу нарастал. Стоять возле шпиля было неудобно, и Орфин осторожно сел, оперевшись на него спиной.

— Прости, что втянул тебя, — выдавил он.

— Сама дура, — резко ответила Тис. Затем добавила тише: — Знаешь, что забавно? Теперь она приказала дружить с тобой. Так что даже наши милые посиделки теперь будут по приказу, частью моей службы.

Она фальшиво улыбалась, глаза были сухими, но в них стояла боль. Это кольнуло Орфина, как иголкой. Выходит, их встречи вправду были чем-то очень личным для нее.

— Я хотел как лучше, — пробормотал он. Извиниться? Нет, в том, как извратили его просьбу, он не виноват. — Асфодель совсем не понимает людей, да?

— Я не человек.

— О, Тис, прекрати. Ты ещё какой человек. Ну, — он ободряюще тронул ее за руку. — Не обязательно же во всем ей перечить. Это ведь тоже не свобода.

Он поднял взгляд к ее лицу и с изумлением заметил навернувшуюся на ресницах слезу.

— Я уже не помню, что это такое, — горько прошептала она. — Я была когда-нибудь свободной?..

— Конечно. И снова будешь, Тис, обязательно.

Тис шмыгнула и гневно смахнула покатившуюся слезу.

— Да что ты со мной делаешь, — буркнула она. — Прекрати! Из-за тебя я становлюсь слабой. Хватит! Не смей меня утешать!

Вопреки ее гневу, он был глубоко этим тронут и только крепче сжал ее руку.

— Прости.

Он помолчал, ожидая, пока отхлынут эмоции.

— Тогда… — грустно продолжил он, — давай к делу. Я ведь искал тебя сказать… Асфодель назначила ритуал на завтра.

Глаза Тис округлились, стали как оранжевые луны. Она грязно выругалась и поднялась на ноги.

— Ну давай.

— Что?

— Унесу тебя отсюда, что!

Орфин оторопел.

— Но ведь она тебя за это…

— Плевать.