Память крови

В одном фрагменте из Диалогов о герметизме Джулиано Креммерц, цитируя «друга», вкладывает в уста того, кто с той или иной степенью достоверности похож на князя дона Леоне Каэтани, высшего иерарха Египетского Ордена, следующие знаменательные слова:

«…Первородный грех – мой, ибо я узрел дневной свет много столетий тому назад, когда времена были совсем иными, хотя истина – той же самой. С тех пор я никогда не умирал окончательно и могу сказать, подобно Гермесу, что я такой, какой был и каким буду, не рождаясь в чреве женщины, но меняя тело, возрождаясь при каждой подобной замене, ревниво утаивая свою древнюю сущность, свою личность и оставаясь тем же, лишь незначительно изменяя свой внешний облик и никогда не поверяя профану того, кем я был, о чём думал, думаю и что делал, даже если бы я находился среди тех, чьи имена прославлены в истории человечества, даже если бы меня, облитого смолой, хотели сжечь заживо, даже если бы мне кричали осанну. Видите ли, мой опыт больше вашего не оттого, что вы наделены новой душой, ведь все вы – люди моего древнего знания, но потому, что с каждым возрождением вы сперва спускаетесь в темнейший ад материнского чрева, а затем вновь появляетесь на свет, пересекая реку забвения, забыв о своём прошлом, не помня того, кем вы были, инстинктивно следуя стремлениям к древней практике, которая запечатлевает себя в вас, благодаря единственному влечению или склонностям, характерным для уже пережитой жизни. И я внимал, подвешенный между верой и неверием. И думал с трепетом: бедный дружище, неужто время остановилось? Он страдает шизофренией, пребывая в грёзах, когда говорит? Смеётся надо мной? Затем мне оставалось спросить самого себя: если Фома Аквинский, если Пико делла Мирандола, если Борри, Филалет, Рупешисса, Тревизан и автор Turba philosophorum являлись алхимиками, то не должны ли были они найти немыслимый секрет, Великую Тайну, позволяющую человеку увековечить Аватара, как говорят индийцы, то есть всего лишь менять физический организм, проникая в тело более юного отрока?»[275]

Что касается технических приёмов этой операции, которая, как мы увидели, является сущей правдой и подлинно ВЕЛИКОЙ ТАЙНОЙ магии, автор Памяти крови приводит ряд способов проведения обрядов, и остаётся удивляться, что лучшую возможность практиковать оные предоставляет «…терапия, претендующая на эффективное исцеление болезней магическими методами, – идея, коя всегда находит восторженный приём, даже если больной не в состоянии вынести суждение о природе лекарства и способах его употребления, заботясь только о результате, то есть, своём возможном выздоровлении. Но это значит, что у псевдоинициации есть возможность оказывать влияние на большое количество людей, которые ‹…› в особенности подвержены воздействию сил, для коих подобные организации являются средством достижения целей».[276] И действительно, для занятий сей магией необходимо, чтобы человек, на которого направлено воздействие, находился вблизи мага и пребывал в состоянии помрачения сознания: «В подобном состоянии пассивности случается, что жизненный дух уходит из головы в область сердца; когда он полностью покинул голову, в определённое мгновение душа другого может устремиться в это тело и проникнуть в него». В общем, что может быть лучше для практики аватарической магии, чем основание Терапевтического Магического Братства?[277]

Резюмируем тезисы книги Память крови. В геноновском традиционализме и в основании как христианской, так и эзотерико-христианской (даже псевдогностической или любой другой, к каковой обращается автор обсуждаемой книги) теологии обнаруживается истина, кою читатель может найти в некоторых апокрифических текстах и в самой Библии, в главе VI Книги Бытия. Эта истина, по сути, утверждает, что в оны дни ангелы, поддержавшие Люцифера, – после того, как были разгромлены ангелами Господа – спустились на землю и соединились плотским образом, в облике инкубов, с женщинами.