Память крови

Эти роды, обладатели особой крови, унаследованной от древнего договора с падшими ангелами, намеренно воссоздали или пробудили тайные общества, школы, секты, благодаря посредничеству некоторых особо предрасположенных к тому личностей, коих можно назвать своеобразными «одержимыми», обременёнными необходимыми способностями, каковые позволяют вызывать феномены, являющиеся катализатором, вокруг коего и создаются вышеупомянутые группы. Наоборот, ныне нам необходимо не иметь никаких дел как с группами или личностями, хорошо известными с давних времён, так и со всеми мириадами теоретических и практических школ (от коих, впрочем, остались лишь безличные порывы), столь же опасных, сколь и многочисленных, направленность которых не вызывает сомнений; достаточно лишь убедиться в том, насколько далеки они – по-видимому, это и подразумевает автор – от учения католической церкви или традиционных наставлений, что довольно нелепо, ведь традиционные идеи подверглись переработке, за каковую ответственны и Рене Генон, и его противники.

На протяжении всей книги автор делает замечания об оперативных методах какодемонических сил, кои он, ссылаясь на ортодоксальную иудео-христианскую аргументацию, совершенно чуждым оной ортодоксии языком называет – пользуясь терминологией Генона – «контринициатическими» и (или) «псевдоинициатическими». Всё же читателя необходимо предварительно подвести к точному пониманию тезисов автора: параллельно с деструктивными силами, существуют силы воистину божественные и духовные, которые оказывают сопротивление пагубным родам. Он называет их «посвящёнными», поскольку в их лоне человек приходил к подлинно духовному восхождению; с ними связан расцвет мистической аскезы нескольких истеричек высокого Средневековья, неких «Братьев Свободного Духа», неверно понятого брата Дольчино, не говоря уже о рассуждениях об эзотерико-магическом ордене, от очарования коим автору так и не удалось избавиться, и это при тех молниях, каковые метало в их сторону апостольское преемство.

«Напротив, мы находим, – пишет автор, – примеры традиционных родов в некоторых средневековых рыцарских объединениях и в том числе в предании о святом Граале. Через обряд рыцарского посвящения, каковой являлся неким божественным договором, качество рода трансформировалось, преображалось: рыцарь наделялся способностью сублимировать кровь и обращать её в эфир, проявляя, таким образом, самые возвышенные и духовные свойства своего рода».

Надо полагать, он считает само собой разумеющимся, что родоначальником инициатических организаций и упомянутых жреческих или монашеских орденов был некий святой, поскольку, помимо собственно эзотерического элемента, каковой христианская иерархия всегда отвергала, в орденах преобладала атмосфера, так сказать, покаяния, пусть даже наделённая мистическими атрибутами. Но мистицизма некоторых псевдоинициатических организаций, наподобие Estoile Internelle, конечно же недостаточно – как это и было продемонстрировано[279] – чтобы говорить о христианском эзотеризме!

«Рыцарь, вставший на путь героического очищения и готовый пролить собственную кровь, оказывается способен устранить содержащуюся в ней и присущую каждому человеку закваску первородного греха». Ещё в Библии утверждается, что змей Книги Бытия не может быть никем иным, как низвергнутым ангелом, если не самим Люцифером, который чрез женщину передал человеку закваску первородного греха – то, что присутствует с тех пор на психическом уровне в крови каждого из нас. Этот фермент, или глютен, является той самой субстанцией, каковую «контрпосвящённые» – то есть, все те, кто занимается магией, не веря разглагольствованиям Генона – пытаются так или иначе оживить, ибо кровь суть один из путей, посредством коего осуществляется контакт с демонами.

Автор заявляет, что упомянутые «традиционные» роды существовали с библейских времён, были свидетелями Страстей Христовых, и с вынужденной осторожностью подходит к той фантазии, о коей недавно вновь напомнила одна подозрительно успешная книга,[280] повествующая о том, что от Иисуса произошёл (и, очевидно, не от святого духа…) некий род людей, связанных кровью, и что, достигнув Франции, сей род распространился затем по всей Европе в различных дворянских династиях, которые противостояли родам языческого происхождения.

Не стоит и говорить, что эта концепция, столь увлекательно изложенная в данной книге, решительно не принимается Церковью, и только американцы – «африканизированные европейцы», как сказал бы Эвола – с поразительной жадностью поглощают любое блюдо, поданное к их столу. Однако, она является необходимым основанием теорий автора, который в противном случае запутался бы в море противоречий, в отношении и своих оппонентов, и того же христианского учения, к коему он часто апеллирует для поддержки утверждаемых им тезисов, хотя при необходимости обходит его стороной.