Память крови

Авторам, которым, вероятно, известно о кратковременном сотрудничество Рене Генона с «Иероном» и его печатным органом, следовало бы напомнить, что Генон состоял во многих организациях, кои позже критиковал как «контриинициатические, а также что сам Шейх Абд-аль Вахид Яхъя (Рене Генон), которого авторы многократно и уважительно цитируют, совершенно очевидным образом может быть отнесён к представителям «контринициации» и поклонникам «Чёрного Дракона» на основании логики, используемой «Иероном». Иными словами, уже в самом начале книги у читателя закрадывается подозрение, что рассматриваемая в ней тема представлена исключительно с точки зрения христианства, а ещё точнее, католицизма (а отнюдь не «свободных исследователей»), и задача, которую данная работа призвана выполнять, стоит ближе к охоте на ведьм, чем к предоставлению сведений из области эзотерического.

Дальнейшее чтение подтверждает эту мысль. Весь дискурс в книге построен на использовании семитской легенды о нефилим, и сверх того данное исследование не предлагает ничего существенного. Авторы рассуждают о неких «девиантных родах», будто бы поклоняющихся фамильному нумену из компании «падших ангелов», причём их аргументация носит совершенно материалистический характер, в духе теорий наследственности XIX века. Следует признать, что Ипполит Римский семнадцать веков назад продемонстрировал гораздо большую эрудицию и понимание вопроса,[291] чем нынешние свободные исследователи, не оставляя при этом почвы для сомнений в искренности позиции, с которой он высказывал свои мысли.

По ходу чтения мы узнаём, что барон фон Унгерн-Штернберг, кроме того, что является «главным героем вредного романа» Фердинанда Оссендовского И звери, и люди, и боги, также «представитель контринициатических родов», цель которого состояла в том, «чтобы, идентифицируя коммунизм и христианство, направить Монголию против Запада и христианства под эгидой свастики Чингисхана». Беззастенчиво искажая смысл цитаты из письма Оттавиано, в коем автор говорит о современных попытках профанации эзотерического знания по принципу раннехристианских коммун, Александр де Дананн доводит эту мысль до абсурда, приписывая итальянскому принцу стремление отождествить христианство и коммунизм (превративший церкви в свинарники, кстати сказать), и, таким образом, развернуть борьбу с этой религией под эгидой борьбы с коммунизмом. При внимательном отношении к источникам, нельзя найти никакой связи между высказываниями Оттавиано и планами барона фон Унгерна-Штернберга, связанными с возвращением Традиции в Европу под знамёнами буддизма взамен христианства, неспособного бороться с коммунистической заразой (чему подтверждением служит сама история). Что же касается удивления, которое де Дананн высказывает в отношении позиции Генона, высоко ценившего барона Унгерна по совершенно очевидным причинам, то у любого внимательного читателя оно должно вызвать сомнения в степени «традиционности» самих авторов книги, которые в качестве аргумента приводят цитату из латинской версии Евангелия от Иоанна: «Кто отвергает Христа, тот антихрист», то есть ставят вне закона все иные традиционные формы.

Об Оттавиано, то есть о доне Леоне Каэтани, принце Теано, авторы пишут в той же главе и заявляют, что в приведённом отрывке из письма коего будто бы проявляется «ярое желание выжить» и «удержать собственную бесспорную власть и привилегии своей жреческой касты даже после появления христианства, которое воистину предоставило каждому человеку возможность совершенствоваться». Несмотря на содержащуюся в упомянутом письме критику христианства (его автор обладал высшим магическим посвящением и был сторонником язычества), биография дона Леоне говорит сама за себя. В 1909 году он был избран депутатом в Риме, и с этого момента представлял левое крыло в итальянской политике. Он поддерживал социалистов в парламенте, в том числе оказывая персональную помощь социалистическим лидерам, включая Биссолати. В 1926 году он, будучи противником режима Муссолини, передал свою собственность в дар итальянскому народу (включая знаменитый фамильный замок Сермонета) и с минимальными сбережениями переехал в Канаду, где до самой смерти жил с женой и дочерью как скромный эмигрант. Род Каэтани на протяжении своей двухтысячелетней истории дал католическому миру двух Пап – Геласия II (ок. 1060-1119) и Бонифация VIII (1235-1303) (последний умер как мученик, кстати), и называть род Каэтани «девиантным» означает, как минимум, попытку переписать историю католической церкви.