Память льда. Том 2

– Ты их не видел, потому что я им приказал скрыться с глаз. «Так себе» – это я ещё мягко сказал. Они не из Войска, и – насколько это будет зависеть от них – никогда его частью не станут. И будь я проклят, если не согласен с ними в этом. В общем, они бы тебе честь не отдали, даже если бы мы не разделялись на два командования. Они и мне через раз честь отдают, а ведь именно меня они клялись защищать.

– Армия у нас уставшая.

– Я знаю. Если Опонны одарят удачей, вернёмся к вменяемому режиму, когда переправимся через Маурик. Оттуда три дня, спустив поводья и вытянув шеи, до Коралла. Мы успевали и быстрей.

– Успевали попасть на порку, ты хотел сказать. Тот переход к Мотту нас едва не добил, Дуджек. Мы не можем себе позволить повторения – на сей раз рискуем потерять куда больше.

Первый Кулак выпрямился и начал скатывать карту.

– Верь, друг мой.

Скворец огляделся, заметил походный мешок у центральной распорки, старый короткий меч в таких же старых ножнах, притороченный к заплечному ремню.

– Так скоро?

– Ты невнимателен, – буркнул Дуджек. – Мы пересылались без перерыва каждую ночь с самого разделения. Проведи перекличку, Скворец, увидишь, что шести тысяч не хватает. К утру получишь обратно свою армию – ну, точнее, примерно половину. Тебе бы в пляс пуститься от радости.

– Нет, это я должен сегодня лететь, а не ты, Дуджек. Риск…

– Именно, – прорычал Первый Кулак. – Риск. Ты всё никак не поймёшь, что ты – важнее для этой армии, чем я. Всегда так было. Для солдат я – просто однорукий людоед в причудливой форме. Проклятье, они ко мне относятся как к домашнему животному.

Скворец покосился на поношенные, лишённые украшений доспехи Дуджека и грустно ухмыльнулся.

– Фигура речи, – поправился Первый Кулак. – К тому же это – приказ Императрицы.

– Так ты всё время говоришь.

– Скворец, Семь Городов сами себя пожирают. Вихрь стоит над политыми кровью песками. Адъюнкт с новой армией уже плывёт туда, но слишком поздно для малазанских войск на континенте. Я знаю, ты бы посоветовал отступить, но посмотри на это с точки зрения Ласиин. У неё осталось только два военачальника, которые знают Семь Городов. И скоро останется лишь одна опытная армия – та, что застряла тут, в Генабакисе. Если уж она должна рискнуть одним из нас на Паннионской войне, то мной.

– Она собирается послать Войско в Семь Городов?! Худ нас побери, Дуджек…

– Если новая адъюнкт проиграет Ша’ик, какой у неё останется выбор? Важнее другое, она хочет, чтобы командовал ею ты.

Скворец медленно моргнул.

– А с тобой что?

Дуджек поморщился.

– Думаю, она не рассчитывает, что я останусь жив. А если каким-то чудом выживу, что ж, корельская кампания идёт отвратительно…

– Ты не хочешь туда ехать.

– Чего я хочу, не имеет значения, Скворец.

– И то же сказала бы обо мне Ласиин, я так понимаю. Дуджек, я уже говорил, я собираюсь в отставку. Исчезну, если будет нужно. Хватит с меня всего этого. Деревянная хибара где-нибудь в приграничном королевстве, вдалеке от Империи…

– И жена, которая лупит тебя сковородкой по голове. Семейная идиллия, домашний уют. Думаешь, Корлат на это согласится?

Скворец улыбнулся мягкой иронии Первого Кулака.

– Примерно так она себе это и представляет – без сковородки! – это уже твоя личная придумка, Дуджек. Но всё остальное… ладно, не деревянная хибара. Скорее дальняя, побитая всеми ветрами горная крепость. Местечко с уникальным видом…

– М-да-а-а, – протянул Дуджек, – ты ещё можешь высадить небольшой огородик на плацу. Воевать с сорняками. Ладно, тогда это будет наш секрет. Не повезло Ласиин. Если выживу под Кораллом, я поведу Войско на Семь Городов. А если не выживу, что ж, мне уже будет плевать на судьбу Малазанской империи.

– Ты прорвёшься, Дуджек. Всегда прорывался.

– Попыточка так себе, но я её приму. Ну что, пообедаешь в последний раз со мной? Моранты не прилетят до полуночного колокола.

Это был странный выбор слов, они повисли в воздухе между старыми друзьями и создали на миг напряжённую тишину.

– В последний раз до моего отлёта, я хотел сказать, – со слабой улыбкой поправился Дуджек. – До Коралла.

– С удовольствием, – отозвался Скворец.

Пустоши к юго-западу от реки Эрин раскинулись под звёздами, пески гоняли ветра, рождённые на Заселённой равнине, в самом сердце материка. Впереди, на краю горизонта, виднелся хребет Божий шаг, юные, зазубренные горы – стена длиной в шестьдесят лиг, преграждавшая путь на юг. Восточную оконечность хребта поглотили леса, они тянулись непрерывно до Ортналова Разреза и Коралловой бухты, а на другой её стороне вновь смыкались вокруг города Коралла.

Река Эрин вливалась в Ортналов Разрез в двадцати с лишним лигах от Коралловой бухты, там, где красноватые воды реки обрушивались в глубокую расселину и, по слухам, становились чёрными и опасными. Сама Коралловая бухта казалась лишь продолжением этой расселины.