Память льда

— Бруд непреклонен, — сказала Корлат, чуть помедлив. — Если у него есть сомнения, он их тщательно прячет.

— Должны быть, — ответила Майб. — Но все перевешивает нужда в ривийцах и их стадах. Это расчет, не вера. Сохранится ли эта нужда, если заключен союз с одноруким малазанином?

— Надеемся, — предположила Корлат, — что малазане обладают большим знанием о природе девочки…

— Чтобы облегчить возможную угрозу? Заставь Бруда понять, Корлат: неважно, чем были эти души, важно, чем они будут. — Не сводя глаз с резвящейся дочери, Майб продолжала: — Она создана при влиянии Т'лан Имассов — их вневременной садок стал связующей нитью, и свита она ради гадателя Имассов — гадателя из плоти и крови, Корлат. Дитя принадлежит Т'лан Имассам. Она может быть одета в плоть ривийки и вмещать души двух малазанских магов, но сейчас она Солтейкен, более того — гадающая. И все это понимание лишь краем касается того, чем она станет в будущем. Скажи мне, какую нужду испытывают Т'лан Имассы в Гадающей из плоти и крови?

Корлат криво улыбнулась: — Не меня спрашивай.

— И не малазан.

— Ты в этом уверена? Разве Имассы не маршируют под малазанскими флагами?

— Больше нет, Корлат. Какая скрытая брешь появилась в их отношениях? Какие тайные мотивы лежат за предложением малазан? Мы не можем и гадать, разве нет?

— Думаю, Каладан Бруд осведомлен обо всех возможностях, — сухо сказала Тисте Анди. — В любом случае ты должна наблюдать и принимать участие, Майб. Армия малазан приближается, и Полководец ждет твоего присутствия на переговорах.

Майб отвернулась. Перед ней простирался лагерь Каладана Бруда, как всегда аккуратный. На западе палатки наемников, в центре Тисте Анди, а на востоке группы ее соплеменников, ривийцев, и стада бхедринов. Переход был долгим — от Плато Старого Короля через города Кот и Лоскут, и наконец по древнему Ривийскому Следу, ведшему на юг через родные равнины. Родина, порванная в клочья годами войны, марширующими армиями, зажигательными снарядами Морантов, падающими с неба… парящие на бесшумных черных крыльях кворлы, ужас, сходящий на наши стоянки… и на священные стада.

И все же мы должны пожать руку врагам. Вместе с малазанскими захватчиками и хладнокровными Морантами мы — две половинки свадебного венка; наши две армии — челюсти, крепко сцепившиеся друг с дружкой… Но брак не означает мир. Нет, все эти воины ищут нового врага, другого врага…

К югу от скопления армий Бруда возвышались спешно починенные стены Крепи. Пятна на них напоминали о насилии и ужасающей мощи малазанской магии. Как раз сейчас от ворот отделилась группа всадников; серое, с пустым полем знамя показывало всем их статус отверженных. Они медленно скакали через выжженные поля к укреплениям Бруда.

Майб подозрительно взирала на этот стяг. Старуха, твои страхи — проклятие. Не думай о недоверии, не думай об кошмарах, пришедших к нам некогда с этими людьми. Даджек Однорукий и его Войско ныне прокляты ненавистной Императрицей. Кампания кончена. Начинается новая. Духи родные, увидим ли мы конец этих войн?

Девочка подошла к двум женщинам. Майб бросила на нее взгляд, увидев в твердом, неподвижном взоре ребенка мудрость и знание, словно бы вобравшие в себя тысячи лет. Возможно, так оно и было. Вот стоим мы трое: на взгляд чужака — девочка десяти — одиннадцати лет, женщина с юным лицом и нечеловеческими глазами и согбенная старушка — и все это, в каждой детали, иллюзорно, ибо все в нас перемешалось. Я ребенок. Тисте Анди познала тысячи лет жизни, а девочка… сотни тысяч.

Корлат также поглядела на ребенка. И улыбнулась. — Тебе нравится игра, Серебряная Лиса?

— Немного, — отвечала девочка на удивление низким голосом. — Мне становится грустно.

Брови Корлат взлетели вверх: — Почему же?

— Некогда здесь бытовало священное доверие — между этими холмами и духами Ривии. Сейчас оно разрушилось. Духи стали лишь треснувшими сосудами болей и утрат. Холмы не исцелились.

Майб почувствовала, как кровь замерзает в ее жилах. Дитя раз от разу показывало возрастающую чувствительность, уже равную силе лучшей ведуньи всех племен. И все же в этой чувствительности была холодность, словно под словами соболезнования таился скрытый умысел. — Ничего нельзя сделать, дочка?

Серебряная Лиса пожала плечами. — Больше нет необходимости.

Вот так всегда. — Что ты имеешь в виду?

Круглое лицо девочки улыбнулось Мейб: — Если мы должны стать свидетелями переговоров, нам надо спешить.

Место встречи лежало в ложбине, в тридцати шагах от наружных постов. К западу виднелись несколько курганов, из тех, что скрыли под собой павших во время осады Крепи. Майб задумалась, не смотрят ли бесчисленные жертвы издалека на разыгрывающуюся здесь сцену? Духи рождаются из пролитой крови, это несомненно. Без ритуала умиротворения они часто принимают форму враждебных сил, переполненных кошмарами и злобой. Разве только ривийцы знают эту истину?

От вражды к союзу — как посмотрят на это такие духи?