Память льда

— Волки, дорогуша. Нечего бояться.

Нечего бояться. Ложь. Они гнались за мой. Снова и снова. Загоняли по этой пустой земле. А теперь, вот, они снова идут. А у влачащего меня даруджа даже ножика нет.

— Что-то впереди, — пропыхтел Крюпп, сгибаясь под ее весом. — Легче, — вздохнул он, — было носить старую каргу! А сейчас, если ты найдешь в себе волю, ты оттолкнешь меня. Нет! Ты сможешь меня нести…

Воля. Нужна только воля? Вырваться из его объятий? Убежать?

Куда?

— Подруга, слушай слово Крюппа! Он молит тебя! Этот — этот мир — Крюппу он больше не снится! Ты поняла? Он должен уйти от меня. Его нужно передать!

Они карабкались на пологий склон.

Волки быстро приближались, завывая.

Оставь меня.

— Дражайшая Майб, столь удачно названная! Ты воистину сосуд! Теперь… Прими этот мир. Пусть он заполнит твой дух. Крюпп должен передать его тебе. Понимаешь?

Воля.

Она внезапно извернулась, ткнула Крюппа локтем в желудок. Он выдохнул и согнулся пополам. Она вырвалась. Встала на ноги…

За ними десятки тысяч волков. Все бегут к ней. Впереди два зверя — гиганта, от них расходится ослепляющая сила.

Майб закричала, развернулась.

Перед ней небольшая лощина. Длинная низкая хижина из костей, связанных конопляными веревками. Вход зияет сумраком.

Рядом столпилось несколько ривийцев.

Майб поспешила к ним.

Волки мелькали повсюду, водя вокруг хижины дикий, хаотический хоровод. Не обращая внимания на ривийцев. Не обращая внимания на нее.

Крюпп, со стонами, с третьей попытки поднялся на ноги. Поспешил за ней, размахивая руками. Она непонимающе смотрела на него.

Он вытащил выцветший платок, отер вспотевший лоб. — Чуть ниже локтем, дорогуша, и…

— Что? Что происходит?

Крюпп помедлил, огляделся. — Ну, они внутри.

— Кто?

— Тогг и Фандерай, конечно. Пришли занять Трон Зверя. Или, в данном случае, Троны. Не то чтобы, войдя в хижину, мы увидели волков, раскорячившихся на стульях. Не сомневаюсь, само их присутствие означает владение. Воображение Крюппа искушают, как бы это сказать, прозаические образы, но лучше от них воздержаться. Теперь, подруга, позволь Крюппу отступить. Те, что к тебе приближаются… ну, это передача от одного другой, и Крюпп ныне должен отступить на задний план.

Она огляделась.

Старик — ривиец смотрел ей в лицо с печальной улыбкой. — Мы просили ее прийти с нами.

Майб нахмурилась. — Кого?

— Твою дочь. Этот мир — для тебя. На самом деле он существует в тебе. Этим миром твоя дочь просит прощения.

— Она с…сделала этот…

— Было много участников, привлеченных сотворенной с тобой несправедливостью. Твоя дочь была… создана… в день отчаяния. Человеком, известным как Крюпп. Старшим Богом К'рулом. Тем, кого зовут Пран Чоль. И тобой самой. А когда она собрала нас около себя, и нами тоже. Серебряная Лиса хотела большего — ответить на трагедию Т'лан Имассов и Т'лан Ай. Возможно, — сказал он с жестом большой печали, — ее желание было слишком великим…

— Где она? Где моя дочь?

Старейшина покачал головой. — Отчаяние увело ее. Далеко.

Майб замолчала. Меня преследовали. Вы и волки. Она поглядела на свои юные руки, медленно подняла их. Это все по- настоящему? Задумчиво повернулась, встречая взор Крюппа.

Дарудж улыбнулся.

Старуха… — Я проснусь?

Крюпп закачал головой. — Та женщина спит вечным сном, дорогуша. Под охраной и могучими чарами. Твоя дочь переговорила с Худом. Достигла соглашения, да. Она подумала, что, потеряв Т'лан Имассов, нарушила договор. Но будем надеяться, что у ее решимости есть… разные грани. Крюпп уповает.

Соглашение. Свобода для Т'лан Имассов. Конец. Их души… будут уходить к Худу.

Духи родные! Она потеряла их? Потеряла Имассов? — Худ не потерпит…

— Не потерпит ли? Почему бы нет? Если у Капюшона не хватает терпения, тогда Крюпп может плясать на остроконечной голове Коля. Чего он, конечно же, не может. Ты не вернешься в то ветхое тело.

Майб оглянулась на духов. — Я состарюсь здесь? Я когда — нибудь…

Старик пожал плечами: — Не знаю, но думаю, что нет. Ты сосуд. Майб.

Сосуд… Ох, доченька, Лиса. Где же ты? Почему я не могу заглянуть тебе в глаза. Просьба о прощении — о двух концах. Она глубоко вздохнула, вкушая носящуюся в холодной, сыром воздухе сладкую жизнь. Так легко взять этот мир в себя. Она сняла один из медных браслетов, протянула ривийцу. — Думаю, это твой.

Старик улыбнулся: — Его сила верно служила тебе?

Она кивнула. — Без меры…

Ее разум наполнило чужое присутствие. Майб.

Тогг. Рокочущая сила, воля самой зимы.

Мы обитаем в этом царстве, царстве Звериных Тронов, но ты его владычица. Во мне есть некто. Смертный дух. Возлюбленный дух. Я хочу отпустить его. Мы хотим. Из этого мира. Дашь ли ты нам…

— Да. Освободите его.

* * *

Благословение.

Лишенный бога, он не может дать его. В истинной форме.

Но ведь он не мог также представить свои великие способности, что позволили смертной душе принять страдания десятков тысяч, множества существ, триста тысяч лет живших с болью и потерей.