Память льда

Тук изучил свои новые руки, мышцы на бедрах. Длинные пальцы. Провел ими по лицу. Свежий рубец, на том же глазу. Неважно. Он уже привык. Юное тело — моложе, чем было раньше.

Он поднял взор на женщину, на солдат. — Нет.

Солдаты опустились на колена, склонили головы. Женщина улыбнулась: — Ваша компания приветствует вас, Смертный Меч Тогга и Фандерай.

Смертный Меч.

Итак, я снова хожу по земле…

* * *

В садке Телланн Ланас Тог подвела Серебряную Лису к краю широкого обрыва. Там собрались кланы Т'лан Имассов. Молча стоят, заполнив все пространство…

Но теперь они иные.

Не отягощенные?

Ее полнили горечь и боль. Я предала вас… так много раз…

Вперед вышел Пран Чоль. Склонил голову: — Призывающая.

Лиса поняла, что трепещет. — Можешь ли простить меня, Пран Чоль?

— Простить? Нечего прощать, Призывающая.

— Никогда я не намеревалась отвергать вас так долго — только до… до…

— Мы понимаем. Не надо рыдать.

— Я — сейчас я освобожу вас, как и Т'лан Ай — я окончу действие Обета, Пран Чоль, освобожу вас… вы пройдете во врата Худа, если пожелаете.

— Нет, Призывающая.

Она удивленно замолчала.

— Мы услышали Ланас Тог, воительницу, что стоит рядом с тобой. Наши родичи уничтожаются на далеком южном континенте. Призывающая, они не могут убежать с той войны. Мы пойдем туда. Мы спасем братьев и сестер.

Призывающая, когда мы выполним эту задачу, мы вернемся к тебе. В поисках ожидающего нас забвения.

— Пран Чоль… — Ее голос сломался. — Вы останетесь в своих мучениях…

— Нужно спасти родичей, Призывающая. Если сумеем. Обет сохраняет наши силы. В них будет нужда.

Он медленно выпрямилась, утишила горе. — Тогда я иду с вами. Мы. Ночная Стужа, Порван-Парус, Беллурдан и Серебряная Лиса.

Гадающий помолчал. Поклонился: — Призывающая, почтем за честь.

Лиса осторожно спросила: — Вы… изменились. Что же сделал Итковиан?

Море костяных шлемов заколыхалось при этом имени. Это зрелище отняло у нее способность дышать. Во имя Бездны, что же сотворил этот человек?

Парн Чоль долго размышлял над ответом. — Погляди вокруг, Призывающая. На это ожившее королевство. Протянись, почувствуй силу земли.

Она нахмурилась. — Не понимаю. Теперь это королевство Зверей. Здесь духи — ривийцы и два волка — бога…

Пран Чоль кивнул. — Более того. Ты, может быть, невольно, создала мир, в котором Обет Телланна не связывает. Т'лан Ай… снова смертны — это оказалось легче, чем ты воображала, не так ли? Призывающая, Итковиан освободил наши души и нашел для них место в созданном тобой мире. Место для нас.

— Вы были… восстановлены!

— Восстановлены? Нет. На это способна лишь ты. Т'лан Имассы были пробуждены. Наши воспоминания — они снова живут в земле под нашими ногами. Они вернутся к нам в тот день, когда ты отпустишь нас. Гадающая, от твоего слова мы ожидали лишь забвения. Мы не могли вообразить иного исхода.

— А теперь? — прошептала она.

Пран Чоль склонил голову к плеч. — Это выше нас… то, что добровольно подарил нам один человек. — Он отвернулся, начал возвращаться к рядам соплеменников, но остановился.

— Призывающая.

— Да?

— У нас есть еще одна задача… перед началом долгого пути…

* * *

Хватка сидела на закопченном каменном блоке, тусклыми от утомления глазами следила, как ривийцы ходят по развалинам, находя все больше тел. Этим занимались и разоруженные паннионские солдаты — кажется, все мирные горожане бежали из города или были съедены, оставив после себя лишь кости.

Погибшие Сжигатели были уже собраны в один фургон — Хватка и ее маленький отряд искали их по пути назад, даже когда здание цитадели начало валиться на их головы. Несколько тел было найдено при помощи магии Тисте Анди — они еще бродили по руинам, словно ожидая кого-то или чего-то. Не нашли только Быстрого Бена и Парана. Хватка подозревала, что их тут и не было.

Факелы с трудом боролись с охватившей весь город неестественной тьмой. В воздухе воняло известкой и дымом. Отовсюду, словно призрачные воспоминания, поднимались крики и стоны.

Мы были хрупкими. Нас уничтожили много месяцев назад под Крепью. Так много времени, прежде чем оставшиеся поняли это. Еж, Деторан, Ходунок. Мы салютуем их телам…

Заговорила Дымка. — Я сказала, чтобы ривийцы оставили наш фургон у ворот.

Наш фургон. Повозка для мертвых Сжигателей.

Первыми вперед. Последними назад.

В последний раз.

В развалинах цитадели мелькнул свет, открылся садок. Из него вышли раненый пес — вроде овчарки — и Леди Зависть. За ней двое сегуле, тащившие на руках третьего воина в маске.

— Ого, — пробормотала Дымка, — это ж получится, разве нет?

Хватка не совсем поняла смысла этих слов, но разъяснений не попросила.

Леди Зависть заметила их. — Дорогая лейтенант! Какое облегчение видеть вас живой. Вы можете поверить в наглость этого беловолосого, длинномечного…

— Может, скажешь это ему самому? — прервал ее глубокий голос. Из сумрака выступил Аномандер Рейк. — Если бы я знал, что ты в крепости, опустил бы Отродье Луны до самого подвала.

— Разве так здороваются?

— Что ты здесь делаешь? — пробурчал Сын Тьмы.

— О, то и сё, любимый. Как воинственно ты выглядишь в этот полдень — ведь это еще полдень? Трудно разобрать.