Первое, что ощутил Джеральд, убедившись, что Камилла мертва, – беспомощность. Она лежала на земле, среди сухой листвы в лесу, где он ее нашел. Бледное лицо жены с застывшим поверх его плеча взглядом казалось наполнено немым упреком. У нее всегда были такие живые зеленые глаза. Такие свежие розовые щечки. Такие красивые длинные волосы. Все испорчено. Все перемазано кровью, словно неряшливый художник решил в сердцах закрасить свою работу, потому что она показалась ему бесталанной.
Если бы Джеральд знал, как вернуть время назад, он бы все изменил. Сам не знал, что именно, но он должен был что-то сделать, он должен был что-то…
Но что? Кто-то кричал, и, кажется, это был он сам. Чем еще, кроме крика, можно было выразить потерю? Этот противный звук резал по ушам, бил по нервам. Джеральд подхватил Камиллу за плечи, прижимая к себе и не обращая внимания, что ее кровь теперь и на нем. Тяжелый запах забивал ноздри. А ведь от нее всегда пахло только цветами. Как он любил ее запах! Запах, напоминающий ему о родных горах весной, когда цветет вереск. Все потеряно. Все. Родина, любимая женщина, смысл…
Хотя нет, смысл оставался. Джеральд вспомнил о нем, когда за спиной хрустнула ветка и чья-то грубая рука оторвала его от тела жены. Пальцы вцепились в волосы, оттягивая голову нахад, а горло царапнуло острое лезвие.
– Она умерла недавно? – раздался над ухом голос врага.
Джеральд вынырнул из глубины своего горя, ориентируясь на голос лорда Малена, и почувствовал себя неожиданно живым. Вот он – смысл. Последняя просьба Камиллы. Только ради нее он будет жить, пока жив его враг.
– Да…
– Что она сказала перед смертью?
– Ничего.
– Врешь!
Джеральд почувствовал, как кожу защипало в том месте, где лезвие ножа разрезало ее. Он упрямо поджал губы.
– Сопливый щенок! – встряхнул его лорд Мален. – Ты ведь знаешь, кто я?
– Пожиратель.
– Знаешь, что мне нужно было от твоей жены?
Зачем он спрашивает, если и сам знает ответ?
– Да.
– И кто теперь все исправит? Ну? Я тебя спрашиваю, мальчишка. Кто исправит эту глупость?